В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова

— Чарли! — прикрикнул командир, и мне стало жалко пса, в котором смешался животный страх и почти человеческое чувство долга.

«Что происходит в этом трюме? — подумала я. — Нечистая сила, что ли там водится?»

— Может, она ведет так себя из — за убитого? — предположила я.

— Убитый был в другом трюме! Это все странно… — угрюмо ответил командир, не глядя на меня и уводя собаку наверх.

Ромашкин не стал сходить на берег. Забравшись на крышу жилого отсека и спрятавшись за постройку, Мишка снял куртку и попытался загорать, но вскоре замерз и снова оделся. Оставшись лежать на крыше, он отдыхал от людей. Ромашкину хотелось побыть одному, чтобы разобраться во всей этой суете, поднятой убийством и предыдущими событиями, связанными с Серегой Костровым.

Ромашкин по порядку вспоминал все майские события пятимесячной давности. Он тогда нес вахту, думая об Анечке. Он еще не знал, что Степан Иваныч умер, и что девочка осталась совсем безнадзорной.

А в это время в Коломне Анечкину маму — Свету Слепченко постигла другая беда.

— Что им всем от меня нужно? — гневно бормотала женщина, пытаясь накрутить вокруг правой руки тряпку, которая прежде называлась бинтом. — Эт — то не соседи! Эт — то сволочи! Даже лестницу уволокли! Из — за них всю руку распорола!

Лестницу в три ступени она нашла на свалке, и ужасно обрадовалась такой удаче. Приставив этот обломок кораблекрушения к лоджии, можно было спокойно лазить через перила. Но теперь приходилось забираться по каким — то ящикам, утыканным гвоздями. И это к себе домой! Женщина была возмущена! Она не находила себе места от соседского вероломства, которые не только стащили лестницу, но и заколотили входную дверь!

— Стоит только мужу на работу уехать, как они тут, как тут! — продолжала она, замотав, наконец, «бинт» и уставившись на ей одной видимое пятно на стене. — Бандиты! Сволочи! Вот муж вернется — я ему все расскажу! Он разберется с вами! Но где же выпить найти? — в ее голосе послышалась тоска. — Сходить, что ли к Надьке? Может, у нее есть?

Два дня назад какой — то шутник заколотил входную дверь ее квартиры, их личной с мужем квартиры, снаружи на четыре крепких гвоздя. У Светки тогда ночевал один гастарбайтер с соседней стройки, она не помнит, кому отдалась за пузырь.

Обнаружив запертую дверь, она велела растерянному кавалеру отойти подальше, а потом, разбежавшись из комнаты и расшвыривая кучки мусора, Светка так саданула плечом дверь, что та затрещала. Еще бы пару раз дать по той двери — гвозди бы и вылетели! Нет, кавалер почему — то испугался и решил, что дверь развалится раньше, чем отлетят гвозди, а его самого заберут в полицию. Откуда он знает, что это ее квартира? Собственную квартиру вроде как в мусорную свалку не превращают.

Быстренько ретировавшись на балкон, гастарбайтер обнаружил, что они находятся на первом этаже и крикнул Светке, чтобы прыгала за ним. Нет, если бы Светка не торопилась похмелиться, она все равно бы выбила проклятую дверь, но ей тогда было не до того. И она прыгнула.

А потом случайно нашла лестницу. Так и стала привычно входить и выходить через лоджию. И чем плохо? Никто за тобой не следит в подъезде! Никто не знает, в каком виде ты входишь, в каком выходишь — и главное: с кем! Ух, эти соседи! Как она их ненавидела! Руку из — за них распорола. Впрочем, на фоне ужасающей, невыносимой жажды, так терзавшей ее тело, это все были пустяки. По — настоящему страстно она желала только одного — чтобы вернулся ее муж Сережа — Сергей Костров. У него денежки иногда водились. Когда из командировки возвращался. Отказать ей он не смел.

Послонявшись по разгромленной квартире, Светка нашла две пустые бутылки из — под водки, потрясла их, но оттуда не выкатилось ни капли. От досады Светка хрястнула бутылками по стене. Осколки украсили собой старые альбомы с фотографиями, с незапамятных времен валявшиеся на полу.

— Чтоб вам! — в сердцах пнув альбомы, женщина вернулась на лоджию.

Там она снова перелезла через перила и растворилась среди дворов. Она была зла на весь свет и в том числе и на Серегу. Оставил бы побольше денег — ничего бы не случилось!

Светка открыла Надькину дверь резко и без стука. Знает она эту стервозину! Только и смотрит, как бы кого объегорить! Так и есть: увидев Светку, Надька схватила бутылку со стола и торопливо опрокинула в себя остатки водки.

Светка бросилась к ней, но последние капли исчезли в прожорливой Надькиной глотке.

— Все одна жрешь, — злобно сказала она. — Я тут подыхаю с похмелья… привести Светкины упреки в первозданном виде нет возможности.

— Ладно, забудь! — миролюбиво сказала Надька. — Пойдем, поработаем, подружка!

Девушки отправились на соседнюю стройку, где жили и работали голодные до секса гастарбайтеры — неиссякаемый источник их вечного веселья.

Рабочий, который в этот раз стал Светкиным спонсором, оказался парнем не промах. Он и сам выпил не меньше, чем полбутылки. Устроившись на Светкином продавленном диване, вдвоем они быстро уделали бутылочку и сразу заснули. От чьей сигареты загорелся диван — теперь уже неважно, но только захламленная квартира полыхнула, как факел.

Огонь вырвался наружу из раскрытых окон, и это спасло им жизнь. Пожарные примчались, как будто пожар они поджидали под окнами. И ну поливать квартиру! Светка с кавалером смылись через кухонное окно. Она только и успела что надеть, так резиновые сапоги.

Никто не сгорел, не задохнулся. Всех детей успели вывести на улицу, спасли даже парализованную старушку со второго этажа — ее вынесли на носилках и оставили лежать во дворе.

Одним словом — из — за чего базар? Из — за чего соседи повелись? Это все рыжая — чтоб ей пусто было! Вот этого соседского жлобства Светка никогда понять не могла! Прикинь, чего намутили?! На другой же день эти уроды — соседи купили четыре листа железа в складчину…

— Слышь ты, четыре листа! — рассказывала Светка знакомым и незнакомым. — По сотке собрали, ей — бо! Да лучше б мне отдали эти деньги, как пострадавшей от пожара! И этими самыми листами они заварили мои же окна, двери, лоджию!

Это в ее — то собственной квартире! Ну, куда смотрит власть? Взяли и самоуправно арестовали ее квартиру! Как с кистенем вышли на большую дорогу! Светка с горя еще больше запила и поселилась у подруги Надьки.

Туда и пришел за ней вернувшийся из командировки муж Сергей, весь черный от гнева.

— Ты знаешь, что нас выселяют? А? — спрашивал муж, тряся ее бесчувственное тело за плечи.

— Да ты ей сто грамм поднеси! Она и очнется! — посоветовала подруга, наблюдая за его стараниями.

Пока Серега бегал в магазин, пока вливал в Светку водку — у него весь пыл пропал.

— И что мы теперь будем делать, а? — спросил он, когда она повисла у него на шее с глухим воем.

Пришлось идти на поклон к родной Серегиной тетке и проситься к ней на постой. Вездесущая тетка, которой непрошенные жильцы почти сразу же надоели хуже горькой редьки, очень скоро отправилась по инстанциям. К вечеру она вернулась. Ее лицо не обещало ничего хорошего.