Черная кость. Книга 1. Князь-волхв - Руслан Мельников

— Это что-то вроде метательного ножа, — пояснил рыцарь. — Отравленного к тому же. Одна царапина — и человек гибнет.

— Опять неувязка, — хмыкнул Михель. — Много неувязок, слишком много. Для чего демону, который умерщвляет противников одним лишь своим дыханием, мазать оружие ядом? Зачем ему вообще оружие? И метать эти заточенные лезвия — зачем, если, как ты говоришь, Дитрих, его рука способна вытягиваться и разить врага на расстоянии? Впрочем, продолжай…

Следующими были две полые, сильно обгоревшие изнутри и потрескавшиеся трубки из неизвестного дерева. Больше всего они напоминали обрубки гигантского камышиного стебля. От трубок исходил резкий неприятный запах.

— Их нашли под трупами на лестнице донжона, — сказал Дитрих. — Видимо, это использованные факелы.

Михель покачал головой.

— Факелы ночным демонам не нужны, эти твари прекрасно видят во тьме. К тому же…

Маг поднял одну из трубок, внимательно осмотрел ее, понюхал, поморщился.

— Факелы к тому же так не воняют, Дитрих. Я скорее склонен полагать, что смрадное дыхание, о котором ты упомянул, испускал вовсе не демон, а эти штуки.

Михель задумчиво повертел в руке обгоревший деревянный обрубок.

— Если принюхаться, можно различить запах мышьяка и белены. Но наверняка здесь была и еще какая-то отрава.

Он брезгливо отбросил трубку и отряхнул руки.

— Что еще удалось найти в замке, Дитрих? — нетерпеливо спросил Феодорлих.

— Ничего, ваше величество, — поник рыцарь, — в замке больше ничего нет.

— А за его пределами? Какие-нибудь следы?

— Никаких следов. Ни человеческих, ни лошадиных. Мы прочесали окрестности. Перекрыли все дороги и тропы. Но этот де… вор этот… он действительно словно по воздуху улетел, ну или сквозь землю провалился. Он попросту исчез.

— Исчез, говоришь? — хмуро переспросил Феодорлих. — Собак спускали?

— Да, ваше величество. Только собаки тоже следа не взяли. А два пса вовсе утратили чутье. Словно заклятие на них кто наложил. Единственное, что удалось обнаружить, — это ряса. Она лежала в дупле и…

— Ряса? — изумился Феодорлих. — Какая еще ряса?

— Монашеская, ваше величество, — быстро ответил Дитрих. — Черная. Похожая на бенедиктинскую. И дырявая вся какая-то. А так — ничего примечательного. Я даже брать ее с собой не стал.

— Возможно, злоумышленник пробирался к замку, прикинувшись странствующим богомольцем, — пробормотал Михель. — Под монашеским куколем удобно прятать лицо. Но опять-таки: зачем укрываться рясой демону, который способен обретать невидимость?

На этот вопрос Дитрих ответить не смог, и маг задал другой:

— Кстати, а не было ли там, в дупле, нагрудного креста?

— Был, — побледнев, ответил вебелингский рыцарь. — Но ведь… ведь нечисть святого креста не наденет, даже в руки не возьмет.

Маг повернулся к императору:

— Что и требовалось доказать, ваше величество. Мы имеем дело не с исчадием ада, а с человеком из плоти и крови. Быть может, человек этот нечеловечески ловок, но не всемогущ. К тому же без монашеского одеяния ему придется туго.

— Я уже снарядил и выслал дополнительные конные дозоры, — поспешил доложить Дитрих. — Весь замковый гарнизон поднят на ноги. Рыцари и кнехты прочесывают леса. Возможно, нам удастся найти вора и Мощи.

— Что ж, тогда, возможно, ты будешь жить, Дитрих, — процедил сквозь зубы Феодорлих.

Широким твердым шагом он прошел к выходу из шатра и откинул полог:

— Стража!

На зов явились два мечника-телохранителя в начищенных латах.

— Взять его. — Феодорлих мотнул головой в сторону кастеляна.

Когда вебелингского рыцаря вывели из шатра, император перевел взгляд на придворного чародея.

— Думаю, теперь не лишним будет навестить наших гостей, — проговорил Феодорлих.

Улыбка на его лице больше походила на звериный оскал.

— Вы правы, ваше величество, — склонился перед императором Михель. — Следует проверить посольский лагерь.

* * *

Их обложили плотно и со всех сторон. Сразу же после турнира вокруг татарского куреня сплошным кольцом расположились пара сотен немецких рыцарей со сворами оруженосцев и слуг, пешие арбалетчики и отряды копейщиков. Латиняне были в доспехах и при оружии, однако держались в отдалении и не выказывали явной враждебности. Послам просто давали понять, что император не намерен пока отпускать никого из них.

Странная осада длилась всю ночь и весь следующий день. На расстоянии выстрела из лука, группками и поодиночке, постоянно маячили всадники и бродили пешцы. Арбалеты латинянских стрелков были взведены. Напряжение росло.

Бельгутай велел своим воинам облачиться в доспехи, оседлать коней, собрать в дорогу небольшой припас, проверить оружие и, по возможности, не выходить из палаток. Нойон обошел лагерь и перебросился краткими фразами с каждым десятником-унбаши. Унбаши молча и понимающе кивали. Бельгутай говорил быстро и тихо. Единственное, что смог разобрать Тимофей: речь шла о возможной стычке. Попытка расспросить ханского посла успехом не увенчалась. Бельгутай только раздраженно отмахнулся:

— Если дело дойдет до драки, просто держись меня, Тумфи, и делай, что я скажу. Тогда, может быть, уцелеешь.

Близилась ночь. Еще засветло дозорные развели костры вокруг лагеря, и, едва начало смеркаться, огни четко обозначили границу татарского стана, лишив латинян возможности подобраться незамеченными. Те, впрочем, и не думали таиться.

Вечером у лагеря появился Феодорлих со свитой. Кольцо вокруг куреня еще более уплотнилось и сжалось. Латиняне открыто подступили к кострам и крайним палаткам куреня. Почти вплотную подступили. Словно петля легла на горло — пока еще не тугая, но готовая в любой момент затянуться, смять и раздавить немногочисленный отряд степняков. Как только в этом возникнет необходимость. Как только император даст команду.

Феодорлих в сопровождении Михеля и пары дюжин вооруженных рыцарей въехал на территорию лагеря, миновал палатки нукеров и приблизился к шатру Бельгутая. Император был облачен в боевые доспехи, у его седла топорщилась небольшая и явно не порожняя сума.

Большие щиты конных телохранителей надежно прикрывали монарха, да и сами закованные в латы всадники располагались впритирку друг к другу: копье не пройдет, стрела не пролетит. Придворный чародей держался подле императора и тоже находился под прикрытием рыцарей. Правая рука Михеля была чуть приподнята, чтобы в любой момент сотворить защитный магический знак.

Арбалетчики, выстроившиеся у огней посольского стана, держали заряженные самострелы на изготовку. За линией стрелков выжидала конница. Немецкие лошади от нетерпения фыркали и рыли копытами землю. За всадниками находилась пехота. Колышущаяся стена пик закрывала татарам дорогу к бегству.