Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том II: В Палестине (1919–1942) - Владимир Хазан

Вряд ли мнение отца палестинской электрификации в связи с ЕА было хоть сколько-нибудь справедливым. Существующее до сегодняшнего дня, ЕА сыграло (и продолжает играть) в истории Эрец-Исраэль и Государства Израиль важнейшую роль координационного, пропагандистского и организационного центра связи и взаимодействия с евреями диаспоры. Однако Рутенберг, который вообще считал, что многое из того, что делает Всемирная сионистская организация и ее президент, и особенно в вопросе уступок англичанам, недопустимо, и в частности возникновение ЕА вызвало у него глубокое неприятие:

В ответ на не дошедшее до нас письмо И.А. Найдича Рутенберг открыто определял причину своего конфликта с Сионистской организацией, зачастую, по его мнению, не столько способствующей строительству еврейской Палестины, сколько профанирующей и губящей большое и сложное дело (RA, недатированная копия):

Рутенберговская оппозиция Вейцману стала в особенности острой в вопросе публикации англичанами Белой книги 1930 г. Отчет, подготовленный Министерством колоний (министр – лорд С. Пасфилд) в 1930 г., привел Рутенберга в бешенство, и он, намереваясь сделать своим сторонником барона Э. Дж. де Ротшильда, обратился к нему с телеграммой, в которой, обвиняя английское правительство и потакавшего ему Вейцмана в недальновидности, писал о том, что жертвой этих политических игр окажется еврейский ишув. Он требовал от Ротшильда немедленно вмешаться и обратиться с письмом к английскому правительству до того, как Белая книга будет опубликована. Эту телеграмму, копия которой хранится в RA, цитирует в своей книге Э. Шалтиэль (Shaltiel 1990, I: 277-78). Ученый останавливается также на другой ру-тенберговской телеграмме, которая была послана посредством Дж. Вармасера, секретаря Э. Ротшильда, ему самому и его сыну Джеймсу. В телеграмме говорилось, что Вейцман якобы знал об отчете Министерства колоний (его готовил Хоуп-Симпсон) еще в конце августа 1930 г., когда Рутенберг в Берлине присутствовал на заседании Совета Еврейского агентства, а затем, в начале сентября, – на заседании президиума Сионистской организации, и скрыл от него этот факт (Shaltiel 1990, I: 277). Трудно сказать с полной уверенностью, насколько обоснованными были подозрения Рутенберга. По крайней мере, хорошо известно, что после опубликования Белой книги Вейцман подал в отставку с поста президента Еврейского агентства, в результате чего английскому премьер-министру Р. Макдональду пришлось 13 февраля 1931 г. направить на его имя письмо, в котором говорилось об отмене целого ряда наиболее суровых антиеврейских положений Белой книги. Так что не исключено, что Рутенберг в этом случае был не прав, и Вейцман на самом деле ничего знал о готовящихся англичанами политических мерах.

И все-таки, исключая, разумеется, приведенное выше письмо от 10 марта 1922 г., переписка Рутенберга с Вейцманом не создает ощущения жесткой взаимной вражды. Наоборот, Вейцман многократно проявлял живой интерес к рутенберговским делам, вникал, стремился помочь. Письмо, которое он написал ему в связи с превращением палестинской электрической компании в структурную единицу британской экономики (то, что автор письма называет «окончанием первого и тяжелого периода мытарств» Рутенберга), отмечено вроде бы неподдельной радостью, хотя Вейцман не мог не понимать, что и без того независимый Рутенберг становится в этой ситуации совершенно административно недосягаемым для сионистов (RA):

Рутенберг отвечал ему (5 октября 1926) – копия RA:

Как всякий сильный человек, Рутенберг действительно не привык жаловаться на невзгоды судьбы. А причин для жалоб было более чем достаточно. Несмотря на крепкие связи в мире европейской политики, финансов, дипломатии, журналистики и пр., с которыми должны были считаться враги и конкуренты, он – из-за своих первопроходческих идей и интенций – вызывал на себя столь мощный критический огонь, которому могла противостоять только очень сильная личность.

После того как план электрификации Палестины стал приобретать зримые очертания и формы, атаки на Рутенберга приобрели непрерывный характер. Выше уже говорилось о том, что в мировой антисемитской прессе, прежде всего английской, начиная примерно с середины 1921 г., против него велись планомерные, хорошо организованные кампании.

В одном из первых материалов на эту тему – в редакционной статье «Water-Power from Jordan» в лондонской «The Times» (1921. May 18. P. 7), где Рутенберг был преображен в «бывшего начальника полиции в правительстве Керенского» («Chief of Police in the Kerensky Government»), говорилось о его «коварных» планах в отношении утилизации водных ресурсов Палестины. В начале августа 1922 г. этот управляемый чьей-то недоброй, но настойчивой рукой финансово-политический скандал достиг кульминации. 1 августа английские газеты, словно по общей указке, поместили на первых полосах материалы, которые должны были «разоблачить» Рутенберга и подорвать к нему кредит доверия со стороны правительства и парламента. В воздухе запахло серой, как не пахло, пожалуй, с азефо-гапоновских времен. Впрочем, «Маска» при всей ее коварной казуистике могла бы поучиться искусству демагогии и политиканства у изощренных английских коллег. И тем не менее заказанного эффекта не произошло – прозвучавший мощный артиллерийский залп цели своей не достиг и, несмотря на хорошую организацию, антирутенберговская кампания в конце концов провалилась.