Крестоносцы пустоты - Илья Шумей

– О каких инцидентах речь? – Урсула поставила перед нами две дымящиеся чашки и села обратно в свое кресло, откинув длинные темные волосы за спину.

Только сейчас я смог, наконец, спокойно ее рассмотреть.

Данное Оводом прозвище к ней категорически не подходило. Во всяком случае, комплекцией на медведицу Урсула ничуть не походила. За вычетом яркого, почти драматичного макияжа и красного пятна на лбу, оставленного стволом Овода, я бы мог счесть ее даже симпатичной. Хотя, с моей великовозрастной точки зрения, симпатичной выглядела любая особа в возрасте до сорока лет. Если бы меня спросили о каких-то ее отличительных приметах, то я вряд ли смог бы вспомнить что-то кроме неистребимого насмешливого сарказма, верность которому Урсула сохраняла даже на самом краю неминуемой гибели.

– Когда Кира пыталась сбить меня с толку и подчинить своей воле, то она выуживала старые комплексы из глубин моего подсознания и, многократно усилив, обрушивала их на меня. Что-то вроде ментального айкидо, использующего силу противника против его самого, – я потер лоб, через силу заставляя себя заново вспоминать те малоприятные моменты, – А бороться с самим собой – затея почти безнадежная. Без наставлений Александра я бы тогда ни за что не справился.

– Еще бы! – фыркнула Урсула, – Кира все-таки…

– Помолчи! Твои показания мы выслушаем позже, – оборвал ее Овод, вновь повернувшись ко мне, – А что ты ощутил сегодня?

– Ментальный бокс… или даже жестче. Как попытка забить непослушный болт кувалдой. Грубо и прямолинейно.

– Пф! – выражение лица девушки с лихвой заменяло собой тысячу слов, – А чего вы ожидали получить в нашем захолустье?

– Ясно, – кивнул Овод, не обращая на нее внимания, – Ну а тогда, с кроссовками?

– Не знаю, как лучше объяснить, но тогда все также обстояло по-другому, – я отпил ароматного травяного чая, чтобы немного собраться с мыслями, – Я не могу вспомнить каких-то перемен в своих чувствах, которые бы плавно подводили меня к желанию их купить. Просто в одно прекрасное утро мне попался на глаза рекламный щит с их изображением, и – все. Совершенно голову потерял, только о них и думал. Точно влюбился без памяти в первого же взгляда, честное слово!

– Так тебя тоже зацепило? – Урсула вскинула тонкие черные брови, – Какая прелесть! Еще повезло, что замкнуло всего лишь на обувь, а не на новый коптер или коттедж элитный. Вот там – настоящая веселуха!

– Люди до самоубийства доходят, и ты считаешь это забавным? – огрызнулся Овод.

– Зато я без работы не сижу, – равнодушно пожала плечами девушка, – Чуть ли не каждый день – новый пациент.

– Ты можешь помогать таким людям?

– Разумеется! Ничего особенно сложного – почти то же самое, как слегка сбить накал пылкой влюбленности.

– И ты утверждаешь, что все эти атаки осуществлялись не вами?

– Мартышка к старости совсем слаба ушами стала… я уже говорила – воздействие идет извне. После нескольких первых случаев мы с девочками провели собственные изыскания и установили, что в наших краях никто таким не занимается. Да и ресурсов необходимых ни у кого нет.

Было даже немного забавно наблюдать за тем, как невысокая хрупкая девушка откровенно глумится над одним из руководителей всемогущей Службы Безопасности, а тому ничего не остается, кроме как болезненно морщиться и терпеть ее издевки. Иногда нужная информация обходится ну очень дорого!

– Каких ресурсов? – продолжал допытываться Овод, – Разве вам настолько сложно внушить человеку страсть к какой-нибудь вещи?

Урсула умоляюще закатила глаза почти как Тициановская Мария Магдалина, всеми силами демонстрируя Оводу всю тяжесть своих мук, вызванных его непроходимой тупостью.

– Для того, чтобы насадить человеку в голову какую-либо страсть, – буквально простонала она, – ее требуется где-то взять! Мы не способны генерировать эмоции по собственному усмотрению, мы только перераспределяем их между людьми. А у нас в округе, насколько мне известно, пока не наблюдается толп страждущих, иссушаемых неутолимой влюбленностью. Требуемой дозы не наберется, даже если все наши соседи круглые сутки будут заниматься исключительно любованием на умильных котят. Удары однозначно наносятся с весьма приличного расстояния, быть может, даже из метрополии, а для такой дальней пересылки требуется немалое мастерство либо совместная работа нескольких, причем не самых слабых Медиаторов.

– Но какой им смысл натравливать совершенно случайных людей на те же новые кроссовки? Чего они этим добиваются?

Если бы Урсула могла, она бы от беспомощности заплакала.

– Ты снова ни черта не понял.

– Так разъясни! – чтобы хоть чем-то занять свои чешущиеся руки, Овод схватил со столика чашку и сделал большой глоток, попутно расплескав изрядную часть чая по своей груди, – Для меня ведь все ваши медиаторские премудрости – темный лес! Олегу, вон, и то легче. В конце концов, его бывшая жена была тогда главной заводилой, он, в отличие от меня, хоть что-то да смыслит.

– Ну-у-у, Кира – уникум! – вздохнула девушка, разведя руками, – Ее способности являются в значительной степени врожденными. А мы – так, мелкие ремесленники, пытающиеся подражать великим мастерам прошлого. Наши навыки нуждаются в регулярной подпитке, без которой они вырождаются в то самое «забивание болта кувалдой».

Урсула бросила на меня недобрый взгляд, вобравший в себя как неприязнь из-за моей роли в свержении Киры Первой, так и обиду на метко подобранную аналогию ее скромным талантам. Я поспешно спрятался за чашкой.

– Умоляю, не отвлекайся! – теперь застонал уже Овод, – Зачем нас кто-то подсаживает на различные шмотки и барахло?

– Да окстись же! Никто не пытается нас совратить или повысить чьи-то продажи! Нам банально сбрасывают ненужный хлам, точно в большую выгребную яму! Видимо, там случился внезапный переизбыток влюбленных или еще на чем-то подвинутых, вот и стравливают лишний энтузиазм за борт, чтоб у них никто с ума не посходил ненароком.

Теперь пришла очередь Овода прикладываться к ароматному напитку, пока разбежавшиеся по углам мысли собирались обратно в загон.

– Но, – я деликатно кашлянул, – почему вдруг именно кроссовки или, там, наручные часы?

– На самом деле никакой конкретной цели нет, – похоже, Урсула еще не решила, как именно ко мне относиться, а потому отвечала на мои вопросы куда более сухо, сдержанно и корректно, – К нам прилетает большой бесформенный ком пламенеющей страсти. Любовь, обожание, почитание, вожделение… можете сами продолжить на свое усмотрение. А в кого именно он угодит и на каком именно предмете в итоге сфокусируется потерпевший – дело случая. Вы же сами говорили, что Вас коротнуло после того, как Вам на глаза попался рекламный плакат. Подвернись Вам что-нибудь другое… быть может, мы бы сейчас уже и не разговаривали.

– Ты ничего не слышал о какой-нибудь эпидемии или… даже не знаю… приступах массовой экзальтированности там, дома? – я повернулся к Оводу, сосредоточенно потягивающему свой чай.