Крестоносцы пустоты - Илья Шумей

Как же я ошибался! И сейчас, сидя в грязи за мусорным баком, мне хотелось в отчаянии биться головой об стену, чтобы хоть как-то выколотить из нее мою пожизненную дурь.

Ведь обрушившийся на наши края эмоциональный шторм не делал исключений ни для кого. Любого, кто попадал в его водоворот, немедленно затягивало в бездонную пучину ярких переживаний, всеобщего воодушевления и чувства причастности к чему-то великому. А пребывание в самой гуще возбужденной толпы лишь многократно усиливало первоначальный эффект. Никакой силы духа не хватит, чтобы сопротивляться такому яростному напору, ведь даже чемпион мира по плаванию никогда не сможет выгрести вверх по ревущему водопаду.

Стоило мне вылезти из машины возле здания нашей компании, как меня сразу же захлестнула волна всеобщего воодушевления и энтузиазма. Прямо на площади перед офисом развернулась очередная агитационная площадка, где толпились желающие присоединиться к Армии. Звучала бодрая музыка, слышались духоподъемные речи, и я сам не заметил, как мои ноги направились в сторону кучкующегося вокруг зеленых палаток народа.

В тот момент меня спас один-единственный брошенный на часы взгляд. До назначенного времени встречи оставалось совсем немного, и я вдруг подумал, что отвлекаться на посторонние затеи мне сейчас некогда. Вот закончим с презентацией, тогда и заглянем на огонек.

И тут во мне самым натуральным образом полыхнуло. Совершенно необъяснимая вспышка эмоций захлестнула меня с головой, требуя во что бы то ни стало немедленно присоединиться к митингующим активистам, отринув сомнения и отбросив прочь все посторонние вопросы. Включая пресловутую презентацию.

Очевидный конфликт со здравым смыслом заставил меня резко остановиться и попытаться осмыслить происходящее. Нельзя же вот просто так бросать на ветер данные ранее обещания… да плевать на них, ты разве не понимаешь, что наше общее будущее важней рутинной деловой встречи?! Все эти лозунги и призывы к борьбе – беспомощный лепет на уровне детского сада… не забивайся обратно в свою раковину, открой глаза! Или мы решим вопросе сегодня, или останемся безвольными рабами навсегда! Да у нас и так жизнь сложилась очень и очень неплохо. Только слепой может этого не видеть… да, с точки зрения свиньи, уткнувшейся рылом в свое полное корыто, ты устроился вполне прилично, но твое благополучие – лишь жалкая подачка от тех, кто реально правит миром!

Тогда я в первый раз застонал и, схватившись за голову, бросился в подворотню. «Эмоблок», конечно, несколько сгладил воздействие, но не отменил его, и мне пришлось уже самостоятельно, своими собственными силами бороться за сохранение трезвого рассудка. Это чем-то напоминало попытку ехать на автомобиле, одновременно нажимая педали газа и тормоза. Рев мотора, визг тормозных колодок, дым, вонь – примерно такая же картина царила сейчас и в моей голове.

Одна ее половина рвалась на несущийся с улицы зов, охваченная жаждой справедливости и освобождения от многолетнего гнета, а другая, повиснув у нее на руках, умоляла остыть, одуматься и посмотреть на ситуацию трезво и непредвзято.

Возможно меня спасло то, что ранее я уже имел возможность прочувствовать на собственной шкуре, каково оно – оказаться в прицеле медиаторского воздействия. Последними уцелевшими остатками разума я понимал, что испытываемые мною эмоции – искусственны и фальшивы. Оглянувшись назад, я не видел ни единого повода, что мог бы сподвигнуть меня на столь решительную перемену мировоззрения. Меня явно пытались заарканить и вынудить плясать под чужую дудку, лишив последних остатков индивидуальности.

Точно так же как от дайва, функционирующего по заданной программе и послушно исполняющего волю того, кто отдает им команды, от меня ждали покорного следования общему порыву, подобно воронке засасывавшему в себя все новые жертвы. Но дайвы-то шли на подобное подчинение добровольно, порой за неплохие деньги, а я должен был подчиняться просто в обмен на чувство глубокого удовлетворения, да?

Возмущение и врожденная жадность придали мне сил, и я, пусть не с первой попытки, все же смог выудить из кармана коммуникатор и трясущимися пальцами набрать нужный мне номер.

– У тебя что-то срочное? – Овод ответил почти сразу, – Я сейчас немного занят.

– Вытащи меня отсюда! – прохрипел я.

– Ты где, дома? Что у вас стряслось?!

– Нет, я сейчас здесь, я… – мне пришлось сделать паузу, чтобы оглядеться по сторонам и попытаться сообразить, где именно я нахожусь, – в районе Коненковой площади, в переулке.

– Где?! – я почти видел, как подпрыгнул Овод, – Какого черта?! Как ты там оказался?! Я же велел тебе сидеть дома и не высовываться!

– Я должен был делать презентацию, а наш центральный офис как раз здесь. Мне пришлось…

– Нет, вы определенно все сговорились! – он добавил еще несколько витиеватых ругательств, – Никуда не уходи, я тебя найду. Ты меня понял? Оставайся на месте, ни во что не ввязывайся! У тебя «Эмоблок» остался?

– Только что последнюю пилюлю проглотил.

– Уже легче. Потерпи несколько минут, я скоро, – на прощание еще раз ругнувшись, Овод повесил трубку, а я без сил уронил руки, мысленно молясь, чтобы он поторопился.

Внутренняя борьба с самим собой полностью меня вымотала, отбиваться от накатывающих волн фальшивого энтузиазма и поддельного воодушевления становилось все тяжелей. Только предательская слабость в конечностях спасала меня от того, чтобы сорваться с места и ринуться в общую гущу, нырнуть с головой в водоворот эпохальных событий, оставить свой след в творящейся на наших глазах Истории.

От осознания, сколь многого я себя лишаю, слезы покатились по моим щекам. В тот час, когда творятся поистине великие события, и в моей власти повлиять на судьбы мира, я, поддавшись приступу малодушия и трусости, обуянный паникой и страхом, прячусь в грязной подворотне от тяжелой и неотвратимой поступи грядущих эпох…

– Вот ты где! Ну слава богу! – облегченный возглас Овода выдернул меня из полуобморочного состояния, – Давай, поднимайся, чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше!

Он схватил меня за руку и рывком поставил на ноги. Перед глазами у меня все поплыло и только вовремя подставленное плечо Овода помогло мне не упасть. Он крякнул и поволок мою беспомощную тушку в дальний конец переулка, и я еле успевал переставлять плохо слушающиеся ноги, загребая ботинками лужи, обрывки бумаги и пустые пивные банки.

На выходе нас ожидал уже знакомый мне черный внедорожник Службы Безопасности, эмблему которой, впрочем, закрывал наспех прилепленный к двери кусок картона – недовольство разгоряченных масс могло обрушиться на что угодно, а правоохранители представляли собой исключительно удачную мишень. Овод затолкал меня на переднее сиденье, а сам прыгнул за руль, и машина сразу же сорвалась с места.

– Давай, Урса, работай! – бросил он, не оборачиваясь.

– Я не могу разгружать сразу двоих! – послышался раздраженный женский голос с заднего дивана, – Вы там монетку бросьте, что ли. Определитесь, кто из вас в приоритете.