Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

— Сколько он хочет получить? — поинтересовался я.

Джеггерс вздохнул.

— Из его слов я понял, он принес мне свое новое произведение, — промолвил он убитым голосом.

— Но ведь так оно и есть, — утешил я его. — Пусть он еще не готов занять место отца, но уже делает успехи.

Потом мне было стыдно за эти слова, ибо Финнеган в конечном счете оплатил свои долги в этом мире, а тем временем у живых литераторов дела понемногу налаживались: худшие годы депрессии миновали и люди перестали воспринимать книги как ненужный предмет роскоши. Многие знакомые авторы, еще недавно кое-как сводившие концы с концами, теперь отправлялись в давно задуманные путешествия, выкупали старые закладные или же просто занимались более качественной отделкой своих текстов, благо у них стало больше свободного времени и появилась уверенность в завтрашнем дне. Я только что получил тысячедолларовый аванс под один голливудский проект и готовился лететь в Калифорнию, исполненный давно забытого энтузиазма тех дней, когда в каждой кастрюле варилась курица.[59]Посетив офис Кэннона, чтобы получить деньги и попрощаться перед отъездом, я с удовольствием обнаружил, что и там дела идут в гору, судя по его предложению прогуляться и взглянуть на новый катер, который он собрался покупать.

Но в последний момент его что-то задержало; я устал сидеть в приемной и решил отказаться от прогулки. Постучав в дверь его кабинета и не дождавшись ответа, я все же открыл ее и вошел без приглашения.

Внутри царила необычная суета. Мистер Кэннон вел переговоры сразу по нескольким телефонам, одновременно диктуя стенографистке письмо, в котором упоминалась страховая компания. Одна из секретарш поспешно надевала пальто и шляпку, явно отправляясь с каким-то поручением; другая секретарша пересчитывала банкноты в своем кошельке.

— Подождите еще минутку, — сказал мне Кэннон. — Тут небольшой аврал — полагаю, вы еще не видели наш офис в таком состоянии.

— Это не о страховке Финнегана шла речь? — спросил я, не сдержавшись. — С ней что-нибудь не так?

— О, с его страховкой все в порядке, в полном порядке. Просто в данный момент срочно потребовалось несколько сотен долларов, а банки уже закрыты, так что мы набираем наличными, у кого сколько есть.

— У меня есть деньги, только что от вас полученные, — сказал я. — Их больше, чем мне потребуется на первых порах в Калифорнии. — И я протянул ему пару сотен. — Этого хватит?

— Вполне — вы нас буквально спасли. Мисс Карлсен, можете не беспокоиться. Миссис Мейпс, вам не нужно никуда идти.

— Ну а мне, пожалуй, пора уходить, — сказал я.

— Еще пару минуточек, — попросил он. — Мне осталось лишь разобраться с этой телеграммой. Чудесные новости! Вас они обрадуют.

Телеграмма была из Осло, Норвегия, — и у меня возникло недоброе предчувствие еще до того, как я прочел ее содержание:

ЧУДОМ СПАСЛИСЬ ЗАДЕРЖАНЫ ВЛАСТЯМИ

ПРОШУ ВЫСЛАТЬ ТЕЛЕГРАФОМ ДЕНЬГИ

НА ПРОЕЗД ЧЕТВЕРЫХ ПЛЮС ДВЕ СОТНИ

БОЛЬШОЙ ПРИВЕТ ОТ ПОКОЙНИКОВ

ФИННЕГАН

— Да, новости чудесные, — согласился я. — Теперь ему будет что поведать читателям.

— Еще бы! — сказал Кэннон. — Мисс Карлсен, отправьте, пожалуйста, телеграммы родителям этих студенток и проинформируйте обо всем мистера Джеггерса.

Несколько минут спустя мы с ним уже шли по улице, и я заметил, что мистер Кэннон после первого потрясения впал в глубокую задумчивость. Я не стал беспокоить его вопросами, поскольку не был лично знаком с Финнеганом и не мог в полной мере разделить его радость. Так, в молчании, мы дошли до ворот лодочной станции, перед которой он вдруг остановился, глядя на вывеску с таким видом, будто только сейчас осознал, куда мы направляемся.

— О нет, — сказал он, отступая назад. — Теперь сюда заходить нет смысла. Я полагал, мы идем куда-нибудь пропустить по стаканчику.

Так мы и сделали. Мистер Кэннон все еще был несколько рассеян и ошеломлен — он очень долго шарил по карманам в поисках денег, чтобы заплатить, в свою очередь, и наконец я настоял, что в этот вечер угощение за мной.

Похоже, эта рассеянность не покинула Кэннона и в дальнейшем, поскольку — при всей его пунктуальности — две сотни, переданные ему в офисе, так и не объявились в наших последующих расчетах. Однако я надеюсь, что когда-нибудь верну свои деньги, ибо в один прекрасный день звезда Финнегана взойдет снова и читатели будут нарасхват покупать его творения. Недавно я провел собственное расследование по поводу всех историй о нем и выяснил, что в основном это чистейший вымысел, как и случай с полупустым бассейном. На самом деле бассейн был полон до самых краев.

К настоящему времени он опубликовал лишь один короткий рассказ о той полярной экспедиции — и это любовная история. Возможно, путешествие оказалось не столь плодотворным, как он рассчитывал. Но им заинтересовались киношники, и, если они пообщаются с Финнеганом подольше, у меня есть все основания полагать, что дело выгорит. Хорошо бы так.

— Что сказал доктор — долго еще ждать? — спросила Мэри.

Здоровой рукой Мартин откинул простыню и продемонстрировал, что в покрывавшем его тело гипсовом панцире было спереди прорезано квадратное отверстие, из которого слегка выпячивались живот и нижняя часть грудной клетки. Вывихнутая рука Мартина была по-прежнему зафиксирована над его головой в невольно салютующей позиции.

— Иду на поправку, — заявил он. — Однако мне пришлось помучиться, пока уговорил Оттингера проделать это окошко. Не скажу, чтобы оно открывало прекрасный вид, но обрати внимание на этот проволочный набор.

— Ты уже показывал, — ответила жена вымученно-шутливым тоном.

Куски проволоки были аккуратно разложены на тумбочке, как настоящие хирургические инструменты, — разной длины с различными изгибами, чтобы сиделка могла проникнуть ими в любое место под гипсом, когда сопревшее тело начинало нестерпимо зудеть.

Мартину стало неловко из-за того, что он повторяется.

— Извини, — сказал он. — За два последних месяца я зациклился на медицине, ничто другое меня уже не трогает. По правде говоря, — добавил он почти без иронии, — сейчас эти болячки и есть вся моя жизнь.

Мэри приблизилась и села на его постель, а затем помогла ему приподняться, обхватив тонкими руками закованное в гипс туловище. Мартин был главным электриком на киностудии, и падение с тридцатифутовой высоты не стоило лично ему ни цента: лечение оплатила компания. И это наряду с тем фактом, что несчастье вновь сблизило супругов после четырехмесячной жизни порознь, являлось единственным светлым пятном на общем унылом фоне.