Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов

При этом Бинт предложит некоторым из агентов, и только лучшим из них, пойти к нему на службу, выработает с ними условия и заключит с каждым из них договор найма, который будет зарегистрирован согласно закону.

Выполнив затем все требующиеся законом формальности. Бинт устроится в нанятом для его бюро помещении, начнет свою частную деятельность по примеру других частных полицейских бюро, даст соответствующие рекламные объявления в некоторых газетах приблизительно такого содержания: «Генрих Бинт. Бывший инспектор сыскной полиции. Дознание, розыск, частное наблюдение» с указанием адреса бюро, телефона и так далее.

Если на такое объявление кто-нибудь отзовется, то Бинт не будет отказываться первое время от исполнения предложенных ему посторонних дел, так как возможно, что некоторые обращения частных лиц в его бюро будут делаться с целью проверки, действительно ли он занимается общим розыском в коммерческих интересах.

Главная же и в сущности исключительная деятельность бюро Бинта будет состоять в осуществлении тех наблюдений, которые будут мною ему указываться.

Характер этих наблюдений не удивит агентов потому, что Бинт уже при соглашении с ними объяснит, что, открывая свое бюро, он рассчитывает исполнять поручения Департамента полиции, надеясь, что во внимание к его 32-летней службе и заслуженному им доверию Департамент предпочтительно будет обращаться к нему, чем к кому бы то ни было другому.

Если же впоследствии даже было бы установлено, что бюро Бинта главным образом наблюдает за русскими эмигрантами, то никто не может ему в этом воспрепятствовать, равно как и доказать, что наблюдение это ведется по поручению Департамента полиции, так как никаких следов сношений с Департаментом в делах бюро не будет.

В случае же каких-либо агрессивных действий со стороны контрреволюционной полиции, перед которой ныне приказано отступать агентам заграничной агентуры из боязни инцидента, могущего вызвать нежелательное осложнение, то агенты розыскного бюро Бинта этой боязни иметь уже не будут и смогут дать насильникам отпор, открыто заявляя о своей службе у частного лица, сами обвиняя их в самоуправстве.

Конечно, допустимо, что впоследствии и среди агентов Бинта тоже могут оказаться изменники, но измена их не будет иметь того значения и не будет возможности воспользоваться ею для создания политического инцидента, не представит ни для кого интереса, кроме как разве для…

На что главным образом следует в данном случае обратить внимание? Это то неприятное положение, которое создает французскому правительству каждый инцидент, указывающий на существование во Франции русской политической полиции.

При повторении таких инцидентов французское правительство может в конце концов действительно оказаться вынужденным заявить о желательности прекращения во Франции полиции, находящейся на службе у русского правительства.

Когда произошел инцидент с Фонтана-Леоне (донесение за № 1005 с. г.), я был вызван утром по телефону в министерство внутренних дел. Новый директор «Сюрете Женераль» г-н Пюжале, расспрашивая меня о подробностях происшедшего, просил сказать, что, ему доложить министру, который требует по этому делу экстренный доклад, имея в виду возможность интерпелляции социалистов Палаты. Передав суть дела, я предъявил г-ну Пюжале выданную Леоне при увольнении от службы собственную расписку, в коей он признавал, что состоял на службе агентом у частного предпринимателя Бит-тар-Монена, и при этом я сказал г-ну Пюжале, что расписка эта опровергает заявление Леоне, что он состоял агентом русского посольства в Париже. Правительство в случае интерпелляции может утверждать, что все дело сводится к личной ссоре двух агентов частного розыскного бюро.

Директору «Сюрете Женераль» очень понравилась эта мысль, и он сказал, что именно в этом смысле он сделает доклад министру.

В дальнейшем разговоре по этому поводу директор «Сюрете Женераль» высказал, что вообще раз вопрос касается деятельности частного розыскного бюро, то Правительству никаких объяснений давать не приходится и достаточно ему об этом заявить, чтобы инцидент оказался исчерпанным.

С другой стороны, когда появился в газете «Matin» текст разговора редактора этой газеты с агентом Фонтана, заявившим, что он состоит на службе у частного лица г-на Биттар-Монена и к русскому посольству никакого отношения не имеет, то заявление это вызвало неудовольствие Бурцева и депутатов Жореса и Дюма, усмотревших в нем «ловкий полицейский маневр», могущий помешать им использовать инцидент Фонтана-Леоне как доказательство существования во Франции русской полиции.

Если же розыскное бюро будет учреждено с выполнением всех формальностей и требований закона, и все будет удостоверяться зарегистрированными актами, то, если социалисты и утверждали бы, что все это есть «только маневр», и бюро Бинта субсидируется, даже содержится русским Департаментом полиции, утверждения эти останутся чисто голословными, тогда как французское правительство сможет ответить на них доказательно, заявляя, что не имеет возможности воспрепятствовать действию правильно организованного частного предприятия и указывать, кто именно является его клиентами.

В качестве директора-владельца розыскного бюро я полагал бы более подходящим избрать Генриха Бинта вместо нынешнего заведующего наружным наблюдением Биттар-Монена, имя которого приобрело за последнее время слишком большую известность вследствие упорной против него кампании Бурцева.

32-летняя служба Бинта в заграничной агентуре с самого начала ее организации дает основание отнестись с доверием как к личной его честности и порядочности, так и к его розыскному опыту, созданному многолетней практикой не только во Франции, но и в других государствах Европы: Германии, Италии и Австрии.

Кроме того, по натуре своей, несколько тщеславной, Бинт наиболее подходит к предстоящей ему роли.

Имея в виду в будущем всякие случайности, я полагал бы необходимым приобщить к Бинту помощника, который являлся бы в общем их предприятии равноправным с ним компаньоном, причем между ними заключен был бы формальный компанейский договор, устанавливающий, что учреждая совместно розыскное бюро, в случае смерти одного из них весь актив их общего предприятия как-то: обстановка бюро и деньги, могущие оказаться в кассе в наличии, переходят в собственность другого.

Контракт о найме квартиры под бюро должен быть заключен на имя обоих компаньонов.

В качестве компаньона Бинта я предлагаю избрать старшего, последнего по времени службы Альберта Самбена, на порядочность, скромность и честность которого тоже вполне можно положиться.

Самбен, как и Бинт, был бы посвящен во всю суть дела и находился бы в сношениях со мною, тогда как все остальные служащие бюро не должны знать об этих сношениях.

Один из компаньонов обязательно должен жить в помещении бюро.

Из числа 38 филеров, французов и итальянцев, состоящих ныне на службе, я полагал бы удержать в качестве агентов частного розыскного бюро одиннадцать французов и одного итальянца, так что общий состав бюро вместе с Бинтом и Самбеном будет равняться 14 человекам.