Кесари и боги - Вера Камша

1

Бенеро ничего не спросил. Спокойно расправив одежду, он столь же спокойно забрался в носилки, ничем не выказав ни страха, ни хотя бы интереса. За без малого два месяца Хайме успел убедиться, что врач неразговорчив. Свои чувства суадит скрывал не хуже святых братьев или гончих Пленилуньи. Возможно, Бенеро и боялся. Скорее всего, боялся, хотя его и держали отдельно от тех, кого Святая Импарция не считала нужным расспрашивать по-доброму. Что делать с упрямцем, Хайме не знал, так как принимать христианство тот не желал, а передача врача Протекте означала двойной проигрыш. Потом случился поджог в Мансанилье и стало не до суадита, а теперь он потребовался дону Диего или тому, кто спрятался за убийцу Хенильи. Это было бы любопытно, если б не Инес. А ведь она собиралась вернуться домой! Он толкнул сестру к похитителям точно так же, как сама Инес оказалась невольной причиной роковой охоты. Карлос всего лишь не хотел скучать, пока жена молится. Сколько же невинных поступков оборачиваются бедой! Мы пережидаем дождь – и на нас падает дерево. Мы переходим реку – и наступаем на водяную змею…

– Суадиты верят в судьбу? – зачем-то спросил Хайме. – Синаиты считают, что судьба висит у них на шее.

– А что есть судьба? – Суадит есть суадит, на вопрос он отвечает вопросом. – Не обозначив предмет спора, не следует вступать в разговор.

– Суадиты хитры и лживы, как и их вера, — изрек молчавший целый вечер Коломбо. Врач спокойно смотрел на собеседника, и Хайме захотелось его придушить на пару с Коломбо, но папскую птицу убить невозможно.

– Что вы знаете про дона Диего де Муэна?

– Так назвался человек, убивший маркиза де Хенилья.

– Кто он?

– Я не знаю.

– Однако вы знаете его имя.

– Это знают все.

Смерть дона Гонсало и впрямь наделала много шума. Протекта сбилась с ног, Фарагуандо рвал и метал, королева плакала и подписывала указы, на которых настаивал Пленилунья. Убийцу ищут второй год, и тут средь бела дня похищают Инес. Что это – месть мертвому мужу или живому брату? Ловушка? И, во имя Господа, при чем здесь Бенеро?

– Я не сказал, куда мы направляемся. Вам это безразлично?

Молчание. Руки так и чешутся схватить равнодушную тварь за горло, только это не выход.

– Дон Диего хочет видеть именно вас. Почему?

– Это абсурд. Я его не знаю.

– Значит, узнаете. Мы направляемся на встречу с этим господином.

– Не следует доверять тайну суадиту, – отрезал Коломбо и тут же уточнил: – Равно как любому другому, кто действует по наущению дьявола и во вред святому делу, какой бы ложью он ни прикрывался.

– От того, как вы себя поведете, зависит ваша жизнь. – И жизнь Инес, за которую он скормит Сатане хоть Торрихоса, хоть себя самого. – Разумеется, если вы хотите жить.

– Я не хочу умирать, но я не боюсь смерти.

Смерти многие не боятся, это палачей боятся все, но сейчас не время грозить, да и не подействуют на Бенеро угрозы. Вот Камоса, тот бы трясся, как загнанная кляча.

– Скоро мы выйдем. – Хорошо, что за шестнадцать лет он выучился говорить спокойно, как бы ни хотелось заорать. – К нам подойдет человек, и мы пойдем за ним. Вы будете делать то, что скажу я. Наш успех облегчит вашу участь. Вы меня поняли?

– Что значит успех?

Это значит, что Инес вернется на площадь Аурелио живой и невредимой, а дон Диего, кем бы он ни оказался, отправится в ад. Но не сразу.

– Это значит, что мы найдем убийцу маркиза де Хенилья, а вы нам поможете.

– Нет. – Бенеро повернулся так, чтобы смотреть в глаза собеседнику, и еще раз повторил: – Нет.

– Это сговор! – Умей голуби шипеть, фидусьяр бы зашипел. Чтобы занять начинавшие дрожать руки, Хайме приподнял занавеску: в конце улицы виднелась площадь Панголы. Было восемь часов пополудни.

– Вы предпочитаете умереть как отравитель? Или вам больше нравится костер чернокнижника?

– Мне больше нравится жизнь, – ровным голосом произнес врач, – но не любой ценой. Вы спрашивали, верят ли суадиты в судьбу. Судьба слепа, но нам дарована свобода воли. Я не уподоблюсь ни Иуде, ни тому из ваших апостолов, кто трижды услышал петуха. Смерть не самое отвратительное, что может случиться с человеком.

– Ты слышишь?! Суадит чернит святого Петра! Он равняет убийцу Орла Онсии с Сыном Божьим! – У Коломбо нет сестры, какие у фидусьяров сестры?! – Врач Камоса недаром изобличил этого врага веры и Церкви!

– Смерть смерти рознь. – Если суадит упрется, он отправится на встречу один, но Диего с Бенеро на свет лучше бы не родиться. – Ваша легкой не будет.

– Я знаю.

– Что вас связывает с Диего де Муэной?

– Я не знаю его.

– Лжете!

– Нет.

– Тогда что значит ваш отказ?

– Я не знаю этого человека, но ради меня он рискует головой. Я не могу предать его и остаться собой. Остаться человеком.

– Рискнул ради вас, говорите? – И кто только придумал, что суадиты хитры? Хотя в семье не без урода! – А если он вас прикончит как свидетеля его преступлений? Потащит в Протекту? Будет выпытывать секреты Мадруганы?

– Все может быть, но нельзя оправдывать предательство, предполагая зло в том, кого предаешь. Я не знаю за доном Диего зла. Я верю, что им движет добро.

– Убийцей Хенильи? – Будем если не считать так, то говорить.

– Дон Диего нарушил заповедь и убил. Он ответит за это, но не мне его судить. Я слышал о маркизе де Хенилья. Он бывал жесток.

– Суадиты ненавидят тех, кто составляет славу Церкви! Наш враг для них – друг!

– Хорошо. – Руки больше не дрожали, зато виски сжало словно невидимой веревкой. – Вы согласны на костер, лишь бы спасти того, кого не знаете. А кто спасет женщину, которую захватил дон Диего?

– Женщину? – Бенеро был не из тех, кто отводит взгляд. – Я не знал об этом.

– Он захватил вдову герцога де Ригаско. Того самого, спасшего сотни паломниц, хотя какое дело вам до мундиалиток? Мы для вас не люди, ведь это вы избраны вашим богом!

– Ересь! Отвратительная ересь! Ставящие себя высоко да унизятся!

– Помолчи! – Фидусьяра нельзя убить, но прижать, чтоб замолчал, можно. – Так как быть с женщиной, суадит? Ей тоже лучше умереть, чтобы жил убийца?!

– Я пойду с вами. – Ни спора, ни объяснений, просто согласие. Передумал, испугался или решил во что бы то ни стало добраться до сообщника?

– Хорошо. Но принесите клятву выполнять мои распоряжения. Суадитскую клятву.

– Я могу поклясться в том, что помогу спасти женщину.