Кесари и боги - Вера Камша

– Надо. Что с маркизой?

– Она больна. Очень серьезно.

– Вот и хорошо… То есть весьма печально. Бенеро, именем Святой Импарции прошу вас осмотреть маркизу де Хенилья. Вас никто не обвинит в том, что вы нарушили закон. Идемте, я предупрежу больную.

– Я сама, – вскинулась Инес. – То есть сначала я ей объясню. Марии плохо… Она… почти ослепла. И этот припадок!

– Яд?

– Не знаю.

– Инес, Бенеро – суадит. Он не может лечить мундиалитов, а мундиалит не может принять его помощь. Я беру ответственность на себя. Врача я предупредил в твоем присутствии, ты свидетель, но я должен предупредить и маркизу де Хенилья.

– Хорошо, – сдалась Инес. – Она в алькове. Подождите, я ей скажу, кто пришел.

– Как хочешь. – Что-то здесь не так, хотя где так? – Бенеро, вся ответственность на мне. Делайте все, что сочтете нужным.

– Боюсь, я могу лишь осмотреть больную. – Взгляд врача стал сосредоточенным, словно у офицера перед боем. – У меня при себе нет ни инструментов, ни лекарств. При необходимости я смогу с вашей помощью пустить кровь, но это все.

– Я пошлю за необходимым Гомеса.

– Хайме, сеньор Бенеро! – Рука сестры резко дернула полог. Тоже розовый с золотом. – Идите сюда!

Пепельные волосы, водопад волос и бледное отечное лицо. Некрасивое, жалкое, с прокушенной губой, и запах… Тошнотворный запах подгнивших яблок. Не так страшны раны, как яд или чума. Не так страшны и не так грязны.

– Мария, – Инес без всякой брезгливости нагнулась над подругой, – пришел врач. Он тебе поможет.

– Диего! – зеленоватые глаза слепо шарили по стенам. – Я больше не могу… Где…

– Перед тобой Бенеро! – Сестра с силой сжала тряпичную руку. – Доктор Диего… Гомес уехал. Бенеро – хороший врач. Его привел Хайме. Мой брат Хайме. Он служит в Святой Импарции. Это он привел врача. Ты поняла?

– Да… Мне плохо! Я умру… Как мама… как Анна и Роса…

– Не говори ерунды. Сейчас станет лучше. Хайме, ты что-то хотел…

– Маркиза, – в одном сомнений нет, она больна по-настоящему, – предупреждаю вас, что Бенеро – суадит. По закону он не может лечить вас без надзора со стороны врача-христианина, но ввиду серьезности вашей болезни я именем Святой Импарции разрешаю ему осмотреть вас, а вам – принять его помощь. Вы меня поняли?

– Мария, ты поняла?

– Да… Где Диего? Почему его нет… Уже ночь!

– Твоего врача здесь нет! Хайме, ты уже все сказал? Отойди!

– Вместе с тобой. Бенеро как-нибудь справится. Идем!

Инес кивнула, и мир стал отвратительно и окончательно пустым. Ошибись он в своих подозрениях, сестра бы огрызнулась и осталась с больной, но Инья подчинилась. Потому что лгала с самого начала! Нет, она не была глупа, но кому знать сестру, если не брату.

– Где дон Диего, Инес?

– Дон Диего? – Когда врут, часто переспрашивают. Святая Импарция к этому привыкла.

– Дон Диего де Муэна. Любовник маркизы де Хенилья и убийца бедняги Гонсало!

– Ты сошел с ума! – с расстановкой произнесла чужая светловолосая женщина, за которую он минуту назад был готов умереть. – Ты сошел с ума среди своих еретиков и монахов.

– Ты права: я лишился рассудка, поверив, что тебя похитили прямо в церкви. Сейчас я здоров. – Какая простая разгадка, глупая до невозможности и простая! Лоассцы, хаммериане, завистники… Как бы не так! Хенилью убил любовник жены.

– Я сейчас тебе все объясню…

– Нет, это я тебе все объясню. Ты в заговоре с убийцей Гонсало и его любовницей. Вы решили сыграть на моей привязанности к тебе, и у вас почти получилось, поздравляю! Хочешь, я скажу тебе, зачем вам Бенеро и почему в доме нет слуг? Вы боитесь, что станет известно нечто постыдное, а чего может стыдиться вдова, если не беременности? Я угадал?

– Угадал. – Инес смотрела удивленно и настороженно, словно видела его в первый раз. – У Марии будет ребенок. Она совсем одна среди цепных псов. Слугам она не верит, они ее никогда не любили. Это люди Хенильи. У нее нет никого, как я могла ее бросить?

– Эти «цепные псы» верны хозяину, которого убили по милости этой дряни и на радость нашим врагам! Ты помнишь, кто тебя спас, сестра?

– Меня спас Карлос. – Инес вскинула голову. – Карлос и Бласко.

– Да, ТЕБЯ спасли они. – Еще немного, и он ударит эту лживую дрянь. Не как импарсиал и не как брат. Как уцелевший в альконийской резне. – Даже доберись «белолобые» до обители, герцогини де Ригаско они бы не получили, но там были другие. Их закрыл собой Хенилья!

– Не кричи на меня! Я не оспариваю заслуг дона Гонсало, но Марии было с ним плохо.

– Нищенка хотела золота, она его получила, а за розовые спальни нужно платить! – Он не желает слышать про маркизу де Хенилья и не желает знать свою сестру. – Хватит, Инес. Сейчас Бенеро покончит с осмотром, и ты отправишься в Сан-Федерико. Родственники не имеют права допрашивать родственников. Полагаю, тобой займется Торрихос.

– Тебе дали в ордене не то имя, – прошипела Инес, – надо было назвать тебя Иродом.

– Вам, сеньора, вряд ли представится возможность называть меня хоть как-нибудь. Что бы с вами ни случилось, я умываю руки.

– Ты всегда слушал только себя. – Инес подошла совсем близко. Она не понимала, чем рискует: в рукаве инкверент всегда носил стилет! – Думай ты о нас, ты не добил бы отца своим монашеством… Ты не хочешь меня видеть? Но ты меня выслушаешь! Напоследок… Это я все придумала. Я, не Мария! Когда я к ней ехала, я ничего не знала, но ей стало плохо прямо здесь. Помнишь, как тебя било после раны? Ей было хуже! Я хотела позвать слуг, их не было. Так я все и узнала. Ты рассказывал мне про этого суадита. Мадругана не стал бы держать плохого врача… Мы не могли рисковать. Мундиалит мог нас выдать, а Бенеро вне закона. Он бы помог Марии и куда-нибудь уехал… Я дала б ему денег, его бы не нашли. Я не знаю, кто такой Диего, но они встретились после смерти Гонсало. После! Я была с ней на богомолье, Мариита не изменяла мужу и хотела ребенка… Ты меня слышишь?

– Разумеется. Продолжай, но я должен тебя предупредить. То, что ты говоришь мне, ты говоришь Святой Импарции.

– Это будет на твоей совести… И смерть Марии тоже. Я написала письма, взяла мантилью дуэньи…

– Взяла?

– Украла, если тебе так больше нравится!

– Сеньор! Я должен с вами переговорить! – Бенеро с каменным лицом оттеснил Инес. – Немедленно.

– Я слушаю.

– Вы уже знаете главное?

– Знаю.

– Тем лучше. Состояние женщины крайне тяжелое. Если не принять срочных мер, и она, и ребенок погибнут в течение суток. На это указывают все симптомы и обстоятельства смерти ее матери и двух сестер. С вашего разрешения я опущу подробности.