Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

Я не ответила.

– Скажи что-нибудь. Ты можешь кончить сама с собой?

Как может быть так тихо, если мне в лицо бросилось столько крови?

– Так что, Свекла? – В его глазах светился веселый интерес. – Я думаю, что можешь.

Я нырнула к нему под подбородок, спрятавшись в укрытии его груди.

– Я так и не услышал ответа, – сказал он. – Но это может подождать. Я знаю, что тебе было нелегко прийти сюда, и знаю, почему ты это сделала.

– Почему? – я водила пальцем по его груди.

– Потому же, почему и я. Потому что у тебя нет выбора. Ты не можешь есть. И спать. И думать о чем угодно другом, кроме этого.

Его губы приникли к моим в долгом, вынимающем душу поцелуе.

Да. Я пришла именно поэтому. И из-за этой его кривоватой улыбки. И его невыносимой уверенности. И того, как между нами пульсирует воздух.

Его руки обхватили меня, завернули в тепло его тела.

– Шейда, если уж мы собираемся этим заниматься, то ты должна знать вот что. Я не имею дело со стыдом, виной или сожалением. Ты должна расстаться с ними на пороге. Им не место в постели. Я собираюсь узнать о тебе все – все изгибы твоего тела, все грязные мысли о сексе, каждое темное, спрятанное пятно. Все. Так что, насколько я понимаю, у нас было отличное начало.

– Но ты не… Ты не знаешь…

Было глупо отрицать его дикое возбуждение, пульсирующее между нами.

– Ну и ты не знаешь, – рассмеялся он. – Я не всегда могу оставаться джентльменом в постели, но всегда считал, что дам надо пропускать вперед.

– Ну в таком случае тебя ждет огорчение. Не говоря уж о разочаровании.

– Ты шутишь? Да я счастливейший в мире мужчина.

– Как это?

– Да потому что я заставлю твои колени подгибаться, а пальцы сжиматься. Я буду первым, кто услышит, какие звуки ты издаешь, когда кончаешь. Будешь ли ты молить меня, Шейда? Или стонать? Или только тихо ахать? Но, что бы там ни было, Шейда, могу пообещать тебе одно. Я буду безумным и страстным. Потому что считаю, что умеренный секс не стоит того, чтобы им заниматься. – Он подтянул меня к себе и поцеловал в краешек рта.

– И теперь, когда мы все выяснили… – Он куснул меня за плечо. – В следующий раз тебе меня не остановить.

15 декабря 1995 года

– Яблочный крамбл, крем-брюле или торт «Красный бархат»? – Трой лениво водил пальцем по моей спине.

– «Красный бархат», – ответила я.

– Ты точно не хочешь нормальной еды?

Я кивнула.

– Один кофе и один торт «Красный бархат», – сказал он в телефон.

– А ты совсем ничего не хочешь? – спросила я, когда он повесил трубку. – Или это цена, которую ты платишь за кубики на животе?

– А ты знаешь, что анатомически эти кубики там не кончаются?

– Как это?

– Вот так. Тут у нас шесть рядов мышц ректус абдоминис[6], а потом идет часто незаметная мышца эректус хоминис[7], вот она.

– Трой!

– Да, детка. Зови, зови меня по имени. – И игриво шлепнул меня по заду.

Я рассмеялась. С ним было так легко.

– Поцелуй меня, – я запустила пальцы в его волосы.

Между нами постоянно теплилось пламя, легко вспыхивающее, как тлеющие угли, которые слегка пошевелили. Взгляд, поцелуй, касание – и я снова оживала для него.

– Запомни эту идею, мы к ней вернемся, – сказал он, когда раздался стук в дверь.

Мне никогда не надоедало смотреть, как он двигается, плавно и изящно, любоваться, как перекатываются гладкие мускулы под теплой ровной кожей. После нашей первой встречи он был осторожен. Иногда мы целые дни проводили в постели, просто держась за руки, болтая или наслаждаясь долгими периодами блаженного молчания.

– И как же ты собираешься есть, если так крепко держишь эту простыню обеими руками? – Он сел на кровать, скрестив ноги, и поставил передо мной поднос.

Я подтянула простыню на груди повыше.

– Как угодно, – пожал он плечами, откусывая кусок торта. – М-м-м-м. Он такой… – Трой поискал нужное слово. – Сочный. Не слишком сладкий. На удивление легкий. А эта глазурь… – Он снова откусил большой кусок. – М-м-м-м.

– Кофе? Сливки? Сахар? – спросил он, добавляя нужное и делая глоток.

– Ты это серьезно? – спросила я, глядя, как он пожирает все принесенное.

– А что? Ты тоже хочешь?

– Конечно, хочу!

– Тогда отпусти простыню.

– Нет!

– Шейда, у тебя прекрасная грудь. Потрясающая. Ты должна показывать ее. В сущности, я должен был бы есть этот торт с твоей груди. – И он потянулся ко мне.

– Осторожно! Тут горячий кофе!

– А еще тут одна невозможно горячая женщина. – Он начал подкрадываться ко мне на четвереньках. – Угадай, кто вызывает у меня больше интереса?

Он запустил руку в мои волосы и наградил меня долгим, глубоким поцелуем.

– Вижу, мне придется кормить тебя самому. – Он снова сел и начал ложку за ложкой угощать меня тортом. – Вкусно?

– Угу. – К такому сервису можно и привыкнуть.

Когда я допила кофе и поднос опустел, Трой убрал его.

– Ты еще голодная?

Я покачала головой.

– Хорошо, потому что я умираю от голода, – он жадно взглянул на меня. – Покажи мне, как ты это делаешь?

– Что?

– Ты говорила, что можешь получить оргазм только сама с собой. Покажи. Как ты доставляешь себе удовольствие, Шейда?

Лучше бы подо мной разверзлась земля и поглотила меня целиком.

– Ох, Свекла, ты всегда с нами, – улыбнулся он. – Но, Шейда, я должен это знать, чтобы я мог сделать то, что тебе нравится.

– Я… Мне и так нравится, что ты делаешь.

– Да, но я хочу увидеть твои глаза в тот момент, когда ты доходишь до края. Я хочу знать, что это я свел тебя с ума. Так будет честно. Потому что я собираюсь получить с тобой все возможное наслаждение, выжать все удовольствие до капли, безо всяких границ. – Он взял мою руку и опустил ее вниз. – Покажи мне.

Кто не знаком со сладкой, развратной силой слов? Цепочка фраз трансформировалась в движущиеся, пульсирующие образы. Я нервно сглотнула.