Сумасшедшая любовь - Мэри Энн Марлоу

– Пощади бедную девушку.

Мы вместе промотали его любимые передачи, записанные с телевизора, из которых он надеялся узнать, какие знаменитости собираются в Нью-Йорк, а я – выяснить, как правильно делать свою работу. Через пятнадцать минут просмотра «Доступа к Голливуду» мой телефон завибрировал, и я обнаружила ответ от Иден.

«Можно я хотя бы приглашу тебя на ланч в среду? Если выберешь место поближе к своей работе, я зайду за тобой. На самом деле ты мне еще одну услугу окажешь. Пока Адам не вернется домой, я не знаю, куда себя деть. Если я не найду компанию, то могу начать переобустраивать кухню или затеять еще какое-нибудь безумие».

Мне с трудом верилось, что Иден Синклер не знает, с кем провести время. Я знала, что она сформулировала все именно так, чтобы мне было приятно принять ее приглашение и не чувствовать себя странно по этому поводу. Но я чувствовала.

Я нажала кнопку «ответить».

«Звучит заманчиво. Знаешь, где сидит редакция «Нью-Йорк дейли фид»? Там рядом есть закусочная «Бон аппети» прямо за углом моего офиса. Ты ее знаешь?»

Это место, скорее, относилось к дешевым, но все равно было приятным. Нажав на кнопку «отправить», я ударила себя по лбу. Иден может не захотеть встречаться в дешевой закусочной. Вероятно, у нее есть свой собственный шеф, который держит для нее целую микрокухню. Что бы под этим ни подразумевалось.

Я оторвалась от экрана телефона.

– Чуть позже на этой неделе у меня будет ланч с Иден.

Зайон толкнул меня.

– Быть не может!

– Может!

Он криво улыбнулся.

– Вы станете лучшими подружками. Попробуй выяснить, когда она выходит замуж.

– Ты так же ужасен, как Энди. Я не собираюсь эксплуатировать эту дружбу.

Он пожал плечами:

– Тогда узнай, когда она снова встретится с Адрианной, и уговори ее пригласить и меня.

– Что это с тобой? Ты как будто влюбился.

Его глаза расширились.

– Я знал! Я уже начал задаваться вопросом, действительно ли я бисексуал.

– Думаю, ты просто увлечен. А она может произвести впечатление. – Я наклонилась к нему и поцеловала в щеку. – И у вас получатся красивые дети.

Я еще раз просмотрела письмо от Иден.

– Это странно. Она использует тот самый предлог для встречи, о котором говорил Энди.

– Ты о чем?

– Энди сказал, что мне нужно подружиться с Иден, пока Адам в отъезде. А потом полить ее грязью.

– Но ты же не собираешься так поступить?

– Не собиралась. Но теперь Иден пишет, что ей скучно, пока Адама нет в городе. Это странно. Ты не думаешь, что она хочет подружиться со мной ради шпионажа в свою пользу?

– Чтобы полить грязью Энди? Да кому есть до этого дело?

– Нет, я говорю о том, что за ее намерением подружиться скрывается нечто большее. Она хочет отомстить Энди. Как она может использовать дружбу с одним из его сотрудников?

Зайон пожал плечами.

– Чтобы скармливать ему ненастоящие истории?

Я прикусила ноготь большого пальца.

– Ты же не думаешь, что она хочет использовать меня таким образом?

– Я не знаю. А она думает, что ты хочешь ее использовать таким образом?

Отличный вопрос. Как могла каждая из нас доверять друг другу в этой кратковременной дружбе?

«Только взгляните на это интервью, которое опубликовала моя дочь Джози Уайлдер!»

Я проснулась от звука уведомления, оповещавшего, что мама сопроводила столь странным комментарием репост той самой статьи в сети «Фейсбук». Как и предсказал Зайон, она появилась на главной странице нашего сайта, хотя по сути баннер вел к разделу о развлечениях. Зайон оказался не прав в том, что Энди присвоит себе все заслуги. Но, увидев заголовок, я горько пожалела об этом.

«Обанкротившийся Эль-Эль Стайлиз поливает грязью весь шоу-бизнес».

На фотографии, размещенной за заголовком, Эль-Эль Стайлиз выглядел хуже некуда. В режиме серийной съемки фиксировались малейшие изменения в выражении лица. Одни гримасы лишь украшают объект, в то время как другие… отнюдь нет. На фотографии, которая попала в печатную версию газеты, Эль-Эль был пойман с выражением лица, которое, скорее, можно назвать разъяренным. Ухмылка вкупе со сморщенным от отвращения носом, создавала такое впечатление, как будто он буквально снизошел до того, чтобы пройти по тому же тротуару, что его помощник, который, к несчастью, оказался слева от Эль-Эль.

Неужели я неправильно истолковала ситуацию или Энди сумел состряпать историю из ничего?

Я пролистала фотографии, жалея, что не сняла видео. Когда Эль-Эль говорил со мной, вид у него был блаженный. А вот уже бросив взгляд на улицу и попав под огонь вопросов папарацци, он выказал разочарование. И все же были фотографии, которые Энди мог бы использовать, чтобы представить Эль-Эль в более выгодном свете, и он решил этого не делать. И под всем этим черным по белому было написано мое имя.

Вот он – момент моей славы, заголовок на первой странице. Не просто случайная картинка, а целый материал. Что-то злободневное. Холодок пробежал у меня по спине. Статья была отвратительной и несправедливой. Но я знала, что версия Энди заработает больше кликов и принесет больше дохода от рекламы.

Когда мы с Зайоном ехали в метро, я спросила его:

– И что мне с этим делать?

Он метнул на меня взгляд в духе «как тебе не стыдно надумывать такие проблемы» и произнес:

– Ты попала на первую полосу! Это потрясающе.

Но я испытывала необходимость сказать Энди, что мне не нравятся такие изменения. С другой стороны, он и так уже почувствовал мою слабость. Я вошла в офис, приняла подбадривающие крики коллег, проходя в дверь. Я изображала умеренную гордость, помахивая рукой и наклоняя голову, пока не добралась до стола.

Энди находился в приподнятом расположении духа. Он не стал критиковать меня за что бы то ни было и даже поблагодарил за развернутое интервью. Я прикусила язык и умолчала о собственном недовольстве в плане подачи моего материала. При этом впервые за много дней он не задал ни одного вопроса об Иден или Мике. Я не сказала ему, что сегодня вечером мы увидим Мику на его концерте. Я не хотела нарушать тишину или тормошить спящего медведя.

Примерно через час мои усилия в «Твиттере» принесли плоды: я узнала, что Крис Хемсворт разгуливает по Гринвич-виллидж и направляется к парку Вашингтон-сквер.

Чтобы не вызывать подозрений, я выскользнула из офиса и побежала в центр к парку, где уже собралась толпа. Я схватила фотоаппарат и ринулась вперед.

Мегаизвестная личность всегда как спонтанно возникший источник энергии. И притягивает, как магнит. Кучка народа вокруг Криса вызывала интерес прохожих, и к тому моменту, как я добралась до окраины парка, образовалась такая толпа, что его не было видно. На шум подходили новые люди, и женщины с пакетами спрашивали: «Как думаете, кто там?» И они становились в очередь, чтобы посмотреть на звезду, кто бы ни скрывался в центре толпы. Это уже имело второстепенное значение.