Стены молчания - Филип Джолович

— Передозировка наркотиков, — сказал я. — Но он был полон всяких ядов, так что в любом случае скоро бы умер. Он лишь ускорил свою кончину, осознанно или нет. Кто его знает?

Бомбейская полиция нашла его тело у ворот кладбища Башни Молчания. Местные грифы сидели на нем, как на диване. Позорный, могучий зародыш международного скандала. Однако дело удалось замять. Замести под расстеленный индийский ковер.

Кэрол участливо держала меня за руку.

— Сказали, что у него был тиф. Все, конечно, поверили в это. Они до сих пор в это верят — Мэндип сказал, что это был тиф, значит, это был тиф. Такое могло произойти в Индии даже с великими людьми. Великий утрясатель! Конечно, мистер Мэндип, если вы так говорите.

— Если хочешь, я отстраню тебя от сделки, — предложила Кэрол. — Это будет несложно.

Я сел и выпил немного вина. Я всасывал его через зубы и наслаждался букетом, ощущая, как танин обволакивает зубную эмаль.

— Нет, не хочу. Все так запутано. Самое время вытащить голову из песка и заняться делами.

Кэрол не ответила, только наклонилась, чтобы наполнить мой бокал.

— Что же такого ужасного мог натворить твой отец? Ты выяснил это?

— Нет. Все как будто испарилось, исчезло за пеленой его смерти. — Правда заключалась в том, что я никогда и не пытался разузнать об этом, а никто не потрудился рассказать мне.

На самом деле правда заключалась в том, что отец умер не из-за золота, хавалы или нерезидентных индийцев. Для меня он умер еще в Хэмптон Корте, а не в Бомбее. Это было мимолетное видение молоденькой беспризорницы, смуглой, полуобнаженной нимфы, порхающей между спальней и ванной комнатой в доме, где предположительно должен был находиться только отец. Мать навещала бабушку в Лидз, а я пошел к другу на мальчишник. Отец должен был находиться в кабинете, потягивать свой виски, размышлять, планировать свое возвращение, заказывать билет до Бомбея или делать еще что-нибудь. Когда я уже ехал на эту пьяную вечеринку, символизирующую мужскую дружбу, я думал о нем. Отец. Один. Я повернулся и поехал назад, домой. Это был жест солидарности.

Дом, тишина, в кабинете никого, пустая бутылка на столе. Вдруг я услышал звуки викторианских труб, глухие звуки и стоны. Затем тишина. Шаги наверху, звук быстрых шлепков, детские шаги. Дверь в спальню была приоткрыта, и там была она — лесная нимфа. Груди не больше грецкого ореха, но опытное лицо. Она увидела меня и сразу же помчалась в ванную, вихрь черных как смоль волос и стук длинных тоненьких ножек. А затем тяжелые шаги, взрослые. Отец вышел на лестничную площадку и увидел меня. Он был в шоке. Он начал оправдываться, шагая сразу через две ступеньки, пока я медленно сползал по лестнице. Он кричал, что это не то, о чем я подумал. Боже, он сказал это. Он попытался схватить меня за руку, но мне нужно было лишь добраться до входной двери и убраться из дома. Я оттолкнул его. Он низвергнулся со своей высоты. В буквальном смысле слова. Он упал на последние пять ступенек и ударился головой.

И это была смерть. Тогда папа для меня стал отцом и даже ниже этого. Все остальное не имело значения.

Кэрол прислонила мою голову к своей груди и просто гладила меня по волосам. Потом поцеловала в губы. Ее лицо было влажным. Глаза были закрыты, сжаты в глубокой печали. «Моей или ее?» — думал я.

— Ты хочешь спать? — спросила она.

Когда я проснулся, Кэрол уже не было. На подушке лежала записка. Кэрол надо было пораньше приехать на работу, чтобы подготовиться к встрече, назначенной на девять утра. На кухне стоял завтрак для меня. Она попросила меня принести на встречу паспорт, чтобы она могла оформить визу в Индию.

Я взглянул на часы-радио, стоящие на прикроватной тумбочке. Было как раз самое время позавтракать. Я вдруг почувствовал, что безумно голоден.

Центральная штаб-квартира «Джефферсон Траст» занимала массивную застекленную башню на Либерти-авеню. Медная табличка с названием фирмы, висевшая не на самом видном месте, могла легко попасть на обложку экономического журнала «Евромани». Посты службы безопасности были похожи на пограничные заставы агрессивного восточного блока, существовавшего до крушения Берлинской стены.

Я прошел проверку и получил бейдж. Потом меня проводили на тридцатый этаж, где меня встретил администратор, отвечающий за залы «Джефферсон Траст», в которых проводились переговоры. Лакей в синем костюме довел меня до комнаты для встреч. В ней с одной стороны можно было видеть Джерси-сити, с другой — статую Свободы и остров Эллис.

Кэрол сидела за огромным столом, уткнувшись в объемистую папку с документами. Рядом сидел мужчина, который выглядел моложе двадцати лет. Он внимательно изучал огромную таблицу, водя пальцем вниз по колонкам цифр, и время от времени его глаза округлялись от удивления. Мне показалось, что он не был особо доволен тем, что видел.

Кэрол подняла глаза и улыбнулась. Казалось, это была искренняя улыбка, созданная ни для того, чтобы спрятаться, но и не для того, чтобы открыться. Я улыбнулся в ответ.

— Фин, — мягко произнесла она. — Позволь представить тебе Чака Кранца. Он аналитик по инвестициям, занимается этой сделкой. Сейчас Чак просматривает данные по счетам и доходам.

Чак Кранц встал и сухо пожал мне руку. Он сказал, что очень рад видеть меня, но я не увидел особой радости у него в глазах.

— Мы как раз говорили о графике, перед тем как ты пришел, — Кэрол ввела меня в курс дела.

— Надеюсь, мы успеем все закончить через пару недель, если не будет никаких нарушений или придирчивых инспекторов, — сказал Кранц.

— Чак с коллегами подготовил пакет документов по сделке. Я только что просмотрела его сама, — Кэрол толкнула мне большую папку через стол. На обложке было указано, что содержание строго конфиденциально. Посередине большими красными буквами было написано: «Проект Бадла».

— Это тебе, — сказала Кэрол. Я не стал открывать папку и читать пояснительную записку в пять строчек, которая, скорее всего, украшает первую страницу и объясняет суть сделки.

Маклер «Джефферсон Траст» намеревался приобрести биржевого маклера. В Бомбее. Что еще мне нужно знать?

Чак Кранц с враждебностью взглянул на меня:

— Сделка заключается в следующем. У «Джефферсон Траст» широкие возможности в сфере развивающихся рынков Европы и Юго-Восточной Азии. Мы ведем бизнес через совместные предприятия, новые фирмы и иногда через приобретение местных организаций, так сказать, «высшей пробы».

Он не сказал ничего нового. Рынки отсталых стран. Джунгли, полные денег, если вам удалось найти лучшее дерево, джунгли, полные проблем, если вы не сумели это сделать. Ложь с яйцами.

Кранц повернулся к Кэрол за запоздалым разрешением продолжать. Она кивнула.

— Иногда мы изменяем стратегию в зависимости от рынка. Мы делаем это по известным коммерческим соображениям, — Кранц замолчал на секунду, желая услышать, будем ли мы с Кэрол возражать против того, что «Джефферсон Траст» всегда поступала из коммерческих соображений. Удовлетворившись тем, что возражений не последовало, он продолжил: — После тщательного анализа мы пришли к заключению, что в Индии нам придется применить альтернативную стратегию.