Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

Почти три недели Мишака наблюдал за военной операцией. Сразу по приезде он стал свидетелем ожесточенной битвы между египетским флотом и османскими защитниками Акры. В сражении участвовали 22 военных корабля, которые произвели по крепости более 70 000 выстрелов. Но защитники дали жесткий отпор и в интенсивной перестрелке сумели вывести из строя несколько кораблей. Артиллерийская стрельба продолжалась с рассвета до заката. «Крепости не было видно за плотной стеной порохового дыма», — писал Мишака. По его сообщению, против «трех тысяч храбрых и опытных солдат», защищавших Акру, египтяне выставили восемь полков пехотинцев (18 000 человек), восемь кавалерийских полков (4000 человек) и 2000 бедуинских ополченцев. Но город был хорошо защищен с моря и суши, поэтому Мишака предупредил своих хозяев, что осада будет долгой.

Шесть месяцев египтяне обстреливали укрепления. Наконец к маю 1832 года неприступные прежде стены были повреждены достаточно, чтобы пехота могла штурмовать крепость. Ибрагим-паша произнес перед своими солдатами воодушевляющую речь, напомнив им о победах в Аравии и Греции. Он сказал, что отныне у египтян нет пути назад, и, чтобы солдаты даже не думали об отступлении, предупредил, что «за их спинами будут стоять пушки, которые уничтожат любого, кто решит повернуть назад, не взяв цитадели». После такого угрожающего напутствия Ибрагим-паша повел своих людей в атаку. Они легко преодолели полуразрушенные крепостные стены и заставили выживших защитников — а их за эти полгода осталось всего 350 человек — капитулировать{16}.

После взятия Акры Ибрагим-паша двинулся на Дамаск. Для защиты города османский губернатор мобилизовал 10 000 мирных жителей. Но Ибрагим-паша знал, что необученные люди не смогут выстоять против профессиональной армии, и приказал своим войскам стрелять поверх голов. Как он и предполагал, грохота артиллерийской стрельбы оказалось достаточно, чтобы до смерти напугать ополченцев и заставить их бежать с поля боя. Губернатор со своими силами отступил из города, чтобы соединиться с находившейся на севере османской армией, и египтяне вошли в Дамаск, не встретив никакого сопротивления. Ибрагим-паша приказал своим солдатам не трогать горожан и их имущество и объявил всеобщую амнистию для жителей Дамаска. Он собирался стать правителем Сирии и поэтому не хотел настраивать ее народ против себя.

Назначив в Дамаске правящий совет, Ибрагим-паша продолжил военную кампанию. Чтобы горожане в его отсутствие не подняли восстание, он увез с собой нескольких представителей городской знати. Михаил Мишака продолжал следовать за египетской армией, собирая разведывательные данные для правителей Горного Ливана. Когда египтяне выходили из Дамаска, он посчитал их численность: «Одиннадцать тысяч пехотинцев, две тысячи кавалеристов, три тысячи [бедуинских] конных ополченцев» — всего 16 000 человек, плюс 43 пушки и 3000 верблюдов для транспортировки военного снаряжения и припасов. Когда войско дошло до города Хомс в центральной Сирии, к нему присоединились еще 6000 египтян.

8 июля недалеко от Хомса состоялось первое крупное сражение армии Ибрагим-паши и османов. «Это было грандиозное зрелище, — писал Мишака. — Когда египетские войска вступили на поле битвы, их встретили значительно превосходящие силы регулярной армии турок. За час до заката битва бушевала со всем неистовством, с обеих сторон велся непрерывный огонь из ружей и пушек». С вершины холма Мишака не мог рассмотреть, на чьей стороне перевес. «Это был страшный час, когда, казалось, распахнулись врата самогó ада. На закате ружейная пальба утихла, но грохот пушек продолжался еще полтора часа после захода солнца, пока, наконец, не воцарилась полная тишина». Только тогда он узнал, что в битве за Хомс египтяне одержали безоговорочную победу. Османы в спешке покинули свой лагерь. «На кострах догорала еда. Они бросили ящики с медикаментами, рулоны перевязочного материала и саваны [для убитых], множество мехов и мантий для наград и огромное количество боеприпасов»{17}.

Но неугомонный Ибрагим-паша не стал задерживаться в Хомсе. Уже через день после триумфальной победы он повел свою армию на север, в Алеппо, чтобы завершить завоевание Сирии. Как и Дамаск, Алеппо сдался египтянам без боя. Ибрагим-паша создал новую администрацию, а османский губернатор вместе с остатками армии, выжившими в битве при Хомсе, присоединился к основным османским силам. 29 июля произошло еще одно крупное сражение — у городка Белен недалеко от порта Александретта (сегодня этот город находится на территории Турции, но в те времена входил в состав провинции Алеппо). Хотя османы превосходили противника численностью, они понесли тяжелые потери и вынуждены были капитулировать. Затем Ибрагим-паша захватил порт Адана, чтобы египетские корабли смогли доставить подкрепление его истощенной армии. А оттуда отправил в Каир депешу с подробным описанием своих побед и стал ждать от отца дальнейших указаний.

Между тем Мухаммад Али решил, что настал момент перейти от военных действий к переговорам, чтобы закрепить за собой завоевания в Сирии либо указом султана, либо за счет вмешательства европейских держав. Однако османы отказались уступать свои территории мятежному правителю Египта. Вместо того чтобы признать его притязания на Сирию, великий визирь (премьер-министр) Мехмед Решид-паша начал собирать 80-тысячную армию, чтобы изгнать египтян с турецкого побережья и из сирийских провинций. Тем временем Ибрагим-паша, получив подкрепление и пополнив запасы амуниции, в октябре 1832 года отправился в центральную Анатолию. В том же месяце он занял город Конья и стал готовиться к сражению с османами.

Трудно представить себе условия более неблагоприятные, чем те, в которых предстояло сражаться египтянам. Привыкшие к жаркому климату Северной Африки с его теплыми зимами, египетские войска оказались на заснеженных равнинах Анатолийского плато, где температура опускалась ниже нуля. Но даже в таких условиях бывшие крестьяне показали себя на удивление дисциплинированной и боеспособной армией и, хотя значительно уступали в численности, одержали победу над войсками Османской империи в битве при Конье 21 декабря 1832 года. Египтянам даже удалось взять в плен самого великого визиря, что значительно усилило их позиции на переговорах.

Получив известие о поражении своей армии и взятии в плен великого визиря, султан капитулировал и согласился удовлетворить почти все территориальные требования Мухаммада Али. Египетская армия расквартировалась в анатолийском городе Кютахья всего в 200 километрах от Стамбула, и у султана больше не было войск, чтобы преградить ей путь к имперской столице. Чтобы добиться полного вывода египтян из Анатолии, Махмуд II восстановил Мухаммада Али-пашу в должности губернатора Египта (после вторжения в Сирию тот был лишен титула и объявлен мятежником) и передал ему и Ибрагим-паше провинции Хиджаз, Крит, Акра, Дамаск, Триполи и Алеппо, а также право собирать налоги с портового города Адана. Эти условия были закреплены Кютахинским мирным договором, заключенным в мае 1833 года при посредничестве России и Франции.

После подписания мирного договора Ибрагим-паша отступил со своими войсками в Сирию и Египет. Мухаммад Али так и не получил независимости и по-прежнему продолжал считаться вассалом султана. Тем не менее он добился того, что бóльшая часть арабских провинций Османской империи перешла под правление его семьи, и фактически создал собственную Египетскую империю, которая до конца 1830-х годов соперничала в могуществе с империей османов.