Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

В мае 1805 года население Каира взбунтовалось против власти османского наместника в Египте Хуршида Ахмед-паши. Чаша терпения простого народа переполнилась после многих лет нестабильности, насилия, непомерного налогообложения и несправедливости. Люди закрыли лавки, вышли на улицы и потребовали от османских властей дать им право самим избрать губернатора. Аль-Джабарти описывал, как по улицам шли толпы горожан, ведомые шейхами из каирских мечетей. Молодые люди скандировали лозунги против несправедливого правления османов и тирана-губернатора. Когда они собрались у дома Мухаммада Али, тот вышел к ним и спросил:

— Кого вы хотите видеть своим губернатором?

— Мы примем нашим губернатором только тебя, — ответили люди. — Ты будешь править нами так, как мы хотим, потому что мы знаем тебя как справедливого и добропорядочного человека.

Мухаммад Али скромно отказался. Толпа продолжала настаивать. Тогда хитрый албанец сделал вид, что уступил уговорам. Немедленно была устроена импровизированная церемония инвеституры: знатные горожане облачили Мухаммада Али в ритуальный халат и меховую шубу и провозгласили правителем (вали) Египта. Это было беспрецедентное событие: жители Каира навязали своего кандидата Османской империи.

Но действующий наместник Хуршид Ахмед-паша не отнесся к этому серьезно. «Меня поставил править Египтом сам султан, и я не собираюсь следовать указам черни, — заявил он. — Я оставлю цитадель только по приказу имперского правительства»{8}. Горожане осадили резиденцию свергнутого губернатора в цитадели и держали осаду больше месяца, пока 18 июня 1805 года из Стамбула не пришел указ с признанием народного ставленника. Теперь Мухаммад Али стал полноправным хозяином Египта.

Но одно дело было называться губернатором Египта — десятки человек занимали эту должность с момента его завоевания османами в 1517 году — и совсем другое дело действительно править им. Мухаммад Али-паша подчинил своей власти Египет так, как никто этого не делал ни до, ни после него. Он сумел монополизировать все богатство провинции и направил доходы на создание могущественной армии и административного государственного аппарата. С помощью сильной армии он расширил подвластные ему территории, фактически превратив Египет в центр собственной империи. Но, в отличие от Али-бея аль-Кабира, который, будучи мамлюком, мечтал о восстановлении великой мамлюкской державы, Али-паша был османом и стремился к доминированию в Османской империи.

Мухаммад Али-паша был не только воином, но и новатором, который поставил Египет на путь реформ в европейском духе, добившись в своих начинаниях значительно бóльших успехов, чем османы. Он создал первую на Ближнем Востоке регулярную массовую армию из крестьян и реализовал одну из первых за пределами Европы программ индустриализации, внедрив технологические достижения промышленной революции для производства оружия и текстиля для своей армии. Он отправлял египтян учиться в европейские столицы и создал переводческую контору, чтобы публиковать европейские книги и техническую литературу на арабском языке. Он установил прямые сношения с великими державами Европы, которые относились к нему больше как к независимому правителю Египта, чем как к наместнику османского султана. К концу своего правления Мухаммад Али-паша сумел добиться права наследственной власти над Египтом и Суданом, и его династия правила Египтом вплоть до революции 1952 года, приведшей к свержению монархии.

Хотя Порта согласилась изменить назначение Мухаммада Али-паши с Хиджаза на Каир, она по-прежнему ожидала от него военной кампании, чтобы разгромить ваххабитов и восстановить власть османского султана в Аравии. Но новый губернатор медлил, находя один предлог за другим, чтобы игнорировать приказы Стамбула. Он пришел к власти на волне беспорядков и знал, что также будет свергнут, если не подчинит себе железной рукой местную знать и османские войска.

В распоряжении Мухаммада Али имелась преданная ему, независимая военная сила — албанский корпус, с помощью которой он мог насадить в Каире жесткий порядок. Его первой целью стали разрозненные мамлюкские дома, которые он преследовал по всему Верхнему Египту. Но вскоре стало ясно, что такие кампании обходятся слишком дорого и для установления реального контроля над Египтом одной только военной силы недостаточно. Для этого нужны деньги. Главным источником доходов в Египте в то время было сельское хозяйство. Однако одна пятая всех сельскохозяйственных угодий была пожертвована на содержание исламских институтов, а остальные четыре пятых контролировались мамлюкскими домами и другими крупными землевладельцами, которые сдавали землю в аренду крестьянам за денежную ренту, от которой каирскому казначейству доставались жалкие крохи. Получить контроль над землей означало получить контроль над богатством Египта.

Благодаря введению прямого налогообложения — отныне египетские крестьяне стали выплачивать поземельный налог не помещикам, а непосредственно государству — и передаче надельных земель в собственность государства Мухаммад Али-паша получил необходимые ресурсы. Кроме того, этими реформами он подорвал финансовую мощь своих мамлюкских противников и каирской знати. Религиозные институты также были лишены своих автономных доходов. Таким образом, все египетские элиты оказались в зависимости от своего ставленника, которым они надеялись управлять. Мухаммаду Али-паше понадобилось шесть лет, чтобы укрепить свою власть в Египте, после чего он наконец-то счел возможным удовлетворить настоятельные требования Порты и организовать военную кампанию против ваххабитов в Аравии.

В марте 1811 года армия была готова к отправке. Мухаммаду Али-паше предстояла первая военная операция за пределами Египта. И, прежде чем отправить значительную часть своего войска за границу, он хотел обеспечить мир и стабильность внутри страны. В честь назначения своего старшего сына Тусун-паши главнокомандующим силами вторжения Мухаммад Али организовал официальную торжественную церемонию, на которую пригласил всю каирскую знать, включая самых влиятельных мамлюкских беев. Мамлюки восприняли это приглашение как жест примирения после нескольких лет ожесточенного противостояния. Ясно, рассуждали они, что губернатору будет гораздо легче управлять провинцией при поддержке мамлюков, чем продолжая борьбу с ними. Почти все беи приняли приглашение и собрались в каирской цитадели, разодетые по случаю торжества в лучшие наряды. Если у них и были какие-то опасения, то присутствие почти всех ключевых мамлюкских командиров внушило им чувство безопасности. Кроме того, кто осмелится нарушить законы гостеприимства и напасть на своих гостей?

После церемонии гостей пригласили принять участие в официальной процессии. И когда они оказались в одном из узких проходов цитадели, ворота с обеих сторон вдруг закрылись. Прежде чем беи поняли, что происходит, на стенах появились солдаты и открыли по ним огонь. После нескольких лет ожесточенного противостояния солдаты возненавидели мамлюков и с удовольствием выполняли приказ. Некоторые прыгали со стен вниз, чтобы прикончить безоружных беев в рукопашной схватке. «Солдаты в исступлении убивали военачальников, срывали с них богатые одежды, — писал аль-Джабарти. — Поддавшись ненависти, они не щадили никого». Нападали не только на мамлюков, но и на обычных граждан, сопровождавших процессию. «Люди звали на помощь и молили о пощаде. Одни кричали: „Я не мамлюк и не солдат!“ Другие: „Я не один из них!“ Но солдаты не обращали внимания на их крики и мольбы»{9}.