Камень Света - Дэвид Зинделл

Около полудня, взобравшись на пологий гребень, отмеченный красным обелиском, мы впервые увидели ущелье. Корукель и Рааскель возвышались подобно двум огромным сторожевым башням всего в нескольких милях к северу. Северная дорога сворачивала ближе к Рааскелю, меньшей из двух гор; впрочем, ее отвесные гранитные склоны и ледники были неприступны. Две вершины и огромные бугристые плечи Корукеля напоминали двухголового великана, готового пронзить вас ледяными копьями или закидать валунами. Если бы не алмазы, сокрытые в его недрах, трудно было бы поверить, что за эту гору кому-то охота сражаться.

– О мой Бог, вы только поглядите! – Мэрэм указал на дорогу. – Врата Телемеша. Никогда не видел ничего подобного!

Да и немногие видели. Там, как раз перед массивными укреплениями форта, разделяя землю между двумя горами, находилась великая работа моих предков и одно из чудес Эа: казалось, огромный кусок горы шириной пять миль и в милю длиной вырезан из земли словно бы рукой одного из Галадинов. На самом деле – и Мэрэм это знал – король Телемеш сделал окно между двумя горами при помощи огнекамня, который принес с войны Камней. Как гласит легенда, он стоял на этом самом холме, держа в руках красный джелстеи, и направлял струю пламени на землю в течение шести дней. А когда закончил и акры льда, грязи и камня просто выкипели и испарились, между Мешем и Ишкой открылся огромный коридор. До того, как Телемеш проделал эти ворота, «проход» между двумя королевствами считался непроходимым, по крайней мере для армий и верховых.

– Плохо, что огнекамни исчезли, – задумчиво промолвил Мэрэм. – Так могли бы быть связаны все королевства Эа.

– Говорят, огнекамень есть у Морйина. А еще говорят, что он заново открыл секрет их устройства.

Мастер Йувейн пронзительно посмотрел на меня и покачал головой. Много раз он просил Мэрэма – и меня – никогда не произносить истинное имя Красного Дракона. И действительно, едва из моих уст вырвались эти простые звуки, как с ледяных пиков поднялся холодный ветер. Или же просто стал более свежим и пронизывающим. Снова, как тогда в лесу, или рядом с Ральду позже в замке, я вздрогнул от таинственного ощущения чьего-то внимательного взгляда, будто бы камни вокруг имели глаза. Это напомнило мне о том, что мои соотечественники здесь, на севере, зовут Рааскель и Корукель Наблюдателями.

Через полмили мы спустились в крепость в центре долины. Мэрэм удивлялся, почему строители укрепления не поставили крепость рядом с Вратами, как каменную стену, защищающую их. Я объяснил ему, что стоит она правильно: в месте, богатом источниками, которые круглый год могут снабжать гарнизон водой. Цель таких крепостей, добавил я, отнюдь не остановить вторгающиеся армии; они устроены только для того, чтобы задержать врага и дать время королю Меша собрать войска.

Мы остановились у крепости, чтобы засвидетельствовать свое почтение лорду Эвиану, командиру гарнизона. Лорд Эвиан, мрачный мужчина с узким обветренным лицом, друг Азару, присутствовал на том пиру и поздравил меня с посвящением в рыцари. Убедившись, что нас вдоволь накормили свининой с картофелем, что привозят сюда из Кая, он сказал, что Сальмелу и ишканы миновали проход сегодня рано утром.

– Галопом проскакали в Ишку. Так лучше и тебе поступить, если не хочешь, чтобы сумерки застигли вас в ущелье.

После того как я поблагодарил его и выслушал пожелания удачи в поисках, мы продолжили путь по Северной дороге, змеившейся по поднимавшимся откосам долины. Мили через две, когда мы достигли Врат Телемеша, резко похолодало. В воздухе висела влага – смесь дождя, тумана и снега. Здесь, в мрачной горной местности, где деревья уже не росли, кусты и мхи были совершенно скрыты под снегом. За валунами, огромными, как дома, собрались внушительные наносы, дорогу тоже порядком замело. Если бы лорд Эвиан не послал своих воинов расчистить узкий коридор, дорога все еще оставалась бы непроходимой.

– Холодно, – пожаловался Мэрэм. Его мерин скользил по мокрому камню дороги. – Может, вернемся в крепость и подождем, пока погода не улучшится?

– Нет, – возразил я, кладя руку на шею Эльтару. Несмотря на холод, он был весь в мыле. – Поедем, на той стороне прохода будет лучше.

– Ты уверен?

Я посмотрел сквозь туман на Врата Телемеша, теперь возвышавшиеся всего в сотне ярдов от нас – темная прорезь в стене камня, покрытый льдом проход в неизвестность.

– Да, там будет лучше, – уверил я его, но не себя. – Поехали.

Я тронул бока Эльтару, посылая его вперед, однако конь нервно фыркнул и не двинулся с места. Когда мастер Йувейн подъехал ближе, огромный жеребец все еще стоял на леденящем ветру, раздувая ноздри.

– Что там, Вэль? – спросил наставник.

Я пожал плечами и оглядел окружавшие нас валуны и ледники. Местность казалась настолько же пустынной, насколько холодной. Ни сурок, ни белая куропатка не нарушали суровой пустоты ущелья.

– Может, медведь? – спроси Мэрэм, нервно оглядываясь. – Может быть, он чует медведя?

– Нет, для медведей на такой высоте слишком рано.

В следующем месяце снега сойдут, и склоны вокруг нас покроются дикими цветами и ягодами. Но сейчас здесь не было ничего живого, кроме оранжевого и зеленого лишайника, пятнами покрывавшего холодные камни.

Я снова послал Эльтару вперед, однако тот заржал и гневно тряхнул головой в сторону Врат Телемеша. Конь стучал по дороге подкованным сталью копытом, и звонкие звуки гулко разносились в напоенном туманом воздухе.

– Эльтару, Эльтару, – прошептал я. – Что происходит?

Что-то в этом проходе между горами ему не нравилось. Что-то не нравилось и мне самому. Я ощутил неожиданное, глубокое зло, проникавшее в меня до костей. Словно бы Телемеш, великий король, отец моих отцов, выжигая плоть гор при помощи огнекамня, нанес этой земле неисцелимую рану. И теперь в открытой ране расплавленной грязи и почерневшего камня сама земля все еще корчится в агонии. Какой человек или зверь сможет когда-нибудь поселиться в таком месте? Разве что только стервятники, пьющие кровь раненых и умирающих, будут чувствовать себя здесь как дома. Только великий Зверь, которого называют Красным Драконом, может испытывать извращенное удовольствие от мучений мира.

Он вышел из темной пасти прожженных огнем Врат – не простой мешский бурый медведь, а один из редких и до крайности злонравных белых медведей Ишки. Зверь, должно быть, хотел пройти в Меш через Врата и теперь словно охранял их.

Медведь поднялся на мощные задние лапы, оказавшись высотой футов десять, понюхал воздух и посмотрел прямо на меня.

– О Боже! – закричал Мэрэм, пытаясь справиться с лошадью. – О Боже, Боже!

Эльтару, наконец увидев медведя, принялся фыркать и топотать. Я старался успокоить его и одновременно Мэрэма.

– Не бойся, медведь не тронет нас, если…

– Если мы не тронем его, – закончил мой друг. – Надеюсь, ты прав.

Но похоже было, что нам с медведем никак не разойтись. Ветер дул с гор, и я чувствовал его зловонный дух, отдававший чем-то болезнетворным. Я не мог не смотреть в маленькие, шарящие глазки, в то время как моя рука непроизвольно поползла к рукояти меча. К тому же, так как медведь продолжал принюхиваться ко мне мокрым черным носом, меня посетило странное чувство: если даже он и не может учуять мой запах, то он чует запах киракса в моей крови.