Мишенью может стать каждый - Сергей Макаров

— Но если у вас есть деньги, купите другой ресторан, в другом месте. — начала Мила.

— Нам нужен именно этот ресторан, именно в этом месте! — оборвал ее Туз.

— Какая разница. — пожала плечами Мила, кутаясь в плед.

— Это нам знать, какая разница, а тебе надо подписать, и все! — сказал Туз и попросил Валета: — Валет, там наверху в шуфляде стола должна папка рыжая лежать с бумагами. Принеси. И ручку захвати.

— Да не буду я ничего подписывать! — заявила Мила решительно.

— Будешь. Что скажем, то и подпишешь! — начал выходить из себя Туз.

— Не кричите на меня, — гордо проговорила Мила. — Фатеев вам задолжал, вот пусть и подписывает.

— Ладно. Сейчас ты по-другому заговоришь! — крикнул Туз.

— Что, пытать будете? — скептически сузила глаза Мила.

— Нужно будет, и пытать будем! — сказал Туз и, подойдя к ведущей на второй этаж лестнице, поинтересовался: — Валет, ты скоро там?

— Да иду! Нашел какую-то рыжую папку! Несу, — отозвался Валет.

Мила же прикрыла глаза и, сделав вид, что задремала, всерьез задумалась, что ей делать.

Туз тем временем перелистал документы, нашел то, что нужно, и поинтересовался у Милы:

— Ну что, ты готова?

Мила сделала вид, что не слышит.

Туз покачал головой и набрал на мобильнике номер Фатеева:

— Друг, я здесь до ночи висеть не намерен! Сам со своей мадам разбирайся! Но если сегодня документы все не подпишете, двоих уроем!

Мила еще плотнее укуталась в плед.

— Ничего! Счас твой приедет, даже если утюгом тебя каленым жечь придется, на него все спишем! Пиковые следов не оставляют!

С этими словами Туз направился к выходу, по дороге закуривая.

Мила же почувствовала, что и правда засыпает.

Когда она проснулась и вылезла из-под пледа, напротив нее в кресле с недоуменным видом сидел Фатеев. В руках он держал ту самую рыжую папку с документами. Больше в комнате никого не было.

— Мила, ты? — спросил он, не веря своим глазам. — А где Лина?

— Я за нее, — недовольно проговорила Мила и добавила: — Ты можешь объяснить, что это такое? И где эти хачики, которые меня сюда притаранили?

— Я попросил, чтобы нас оставили одних. Они там, на улице, покурить вышли.

— Ясно. Ну, и что делать собираешься? — сказала Мила, по-прежнему кутаясь в плед.

— Мне нужно, чтобы Лина подписала документы. Договор, что ресторан переходит в собственность этих людей, которые тебя вместо Лины похитили.

— А вот это не хочешь?! — резко воскликнула Мила, протягивая Фатееву кукиш.

— Вот что, детка, — проговорил Фатеев, — сейчас ты перезвонишь Лине и попросишь ее сюда приехать.

— Со спецназом? — скептически улыбнулась Мила.

— Еще чего! Если она кого-то притащит, мы тебя тут же порешим! — пригрозил Фатеев.

— Так что, сам звонить будешь или мне позвонить? — спросила Мила, сама еще не зная, как выпутаться из ситуации.

Фатеев тем временем набрал телефон, подождал и, недовольный, пожал плечами:

— Недоступна. Позже перезвоню.

Мила услышала, что открылись входные двери. Возвращались похитившие ее люди.

— Можно, я в туалет? — спросила она у Фатеева.

Тот только махнул рукой и, повернувшись к кавказцам, крикнул:

— Вы кого мне привезли! Вы хоть знаете, что это не Лина?!

Продолжение разговора Мила не услышала. Она юркнула в ванную комнату, включила воду, а сама бросилась к окну, подняла жалюзи и, убедившись, что во дворе никого нет, открыла окно и выпрыгнула во двор.

На ее счастье, машина, на которой ее привезли, стояла во дворе открытая, да еще с ключом зажигания. Ей осталось лишь открыть ворота и выехать на улицу. Очевидно, Фатеев с похитившими ее людьми были так заняты выяснением отношений, что не сразу заметили ее исчезновение. Во всяком случае, Миле удалось выехать на шоссе. Теперь главное — добраться до Москвы и успеть предупредить Лину.

Мила, как всякая уважающая себя бизнес-леди, довольно прилично водила авто и всегда соблюдала одно важнейшее негласное правило — не останавливаться, особенно за городом, и не брать никаких попутчиков. Но когда буквально через несколько километров мотор начал неприятно чихать и пришлось, съехав на обочину, затормозить, Мила поняла, что ей сейчас, похоже, самой придется голосовать и просить подвезти ее.

К вечеру туман снова сгустился, а поскольку уже и так темнело рано, водители, чтобы не иметь проблем с ГАИ, уже зажгли фары. Однако ни навороченные джипы с затемненными стеклами, ни скромно урчащие «Жигули» не спешили тормозить у нервно голосующей, затянутой в яркое открытое вечернее платье мадам. Скорее всего, ее принимали за подыскивающую себе очередную жертву ночную бабочку.

Милу, на которой, кроме вечернего платья, ничего не было, до костей пробирал сырой, пронизывающий, колючий ветер, и она уже совсем отчаялась кого-то остановить, как вдруг неожиданно прямо возле нее затормозил белый микроавтобус с затемненными стеклами. Выбора у Милы не было, она понимала, что похитившие ее люди вот-вот могут ее нагнать. Залезая в салон, она была готова к тому, что затормозивший микроавтобус может тоже принадлежать похитителям или бывшему мужу Фатеевой, и поэтому не сразу захлопнула двери.

Но за рулем сидел незнакомый черноусый, смуглый, похожий на араба молодой человек в светлом плаще и лаковых туфлях. Сама того не желая, она вздохнула и, улыбнувшись, спросила:

— До Москвы подкинете?

Молодой человек молча кивнул. Мила не стала садиться рядом с водителем, села на первое за ним сиденье. Араб, набрав скорость, спросил по-русски с сильным восточным акцентом:

— Вас как звать?

— Мила. А вас?

— Меня Ахмед.

— Вы с Кавказа? Чеченец? Или араб? — спросила Мила, чувствуя, что ее все больше знобит.

— Или араб. — не отводя взгляда от дороги, задумчиво проговорил Ахмед.

— Что, прямо из Эмиратов или Египта? — проявила эрудицию Мила.

— Да нет, из Парижа.

— Из Парижа? — удивилась Мила.

— А что вы так удивляетесь? — пожал плечами Ахмед. — В Париже много арабов. Приблизительно как в Москве чеченцев или там узбеков.

— А при чем здесь чеченцы? — насторожилась Мила.

— К слову пришлось. — проговорил Ахмед, набирая скорость.

— А откуда вы так хорошо русский знаете? — поинтересовалась Мила.

— Мать научила.

— Но вы на русского совсем не похожи. — заметила Мила.

— Русской у меня была приемная мать. — уточнил Ахмед.