Последняя из страны Лета - Галина Мишарина

Я улыбнулась своим мыслям. Кажется, брак с двумя мужчинами будет не страшен, а интересен… Но я тотчас себя одернула: нам ещё спать в одной постели.

– Это ничего, что мне по душе вороная?

– Мы рады, что она хоть к кому-то потянулась, – сказал Ульф. – Думаю, тебе необходимо наверстать упущенное. Йан сказал, ты неплохо держишься в седле, но и не сидишь достаточно крепко и уверенно.

– Я готова учиться, – кивнула я. – И языку тоже.

– Язык летов чем-то похож на наш, – задумчиво сказал Ульф.

– Да, есть такое, – согласился Йан. – Добро, с лошадью мы решили, теперь давай прогуляемся к деревне. Не беспокойся, – добавил он, видя, что я хочу подольше побыть с новой подругой, – теперь она будет стоять в конюшне, и ты сможешь брать её в любое удобное время.

Мне многое предстояло в этот день. Я не только постоянно запоминала имена, но и старалась не выглядеть равнодушно-вежливой по отношению к мужьям. Вряд ли люди хорошо примут меня, если поймут, что я с вожаками клана не в ладах… Пока что мне удавалось быть собой настоящей, и при этом не обидеть Ульфа. С Йаном проблем не возникало, я дорожила им и чувствовала между нами невыдуманную близость. А вот старший оказался человеком замкнутым и строгим, и я, как ни пыталась, разгадать мужчину не смогла.

Уже возвращаясь в замок к обеду, мы у ворот столкнулись с высоким мужчиной в длинном сером плаще. У него были непривычно короткие каштановые волосы и серые глаза, и он нес большую корзину.

– Гурфик! – обрадовался Йан.

– А, вернулся, брат! – отозвался мужчина с улыбкой. Его глаза на мгновение остановились на мне. – Наша новая госпожа?

– Да, это Нуала Лета. Нуала, это наш целитель и маг, Гурфик Рам.

Мужчина склонил голову, и я ответила ему лёгким поклоном.

– Рада знакомству. Говорят, вы ходили за травами?

– Верно, – с улыбкой отозвался он. – Некоторые из них уже можно найти в горах, несмотря на снег. Простите меня, друзья, но я должен как можно скорее всё это распределить…

– Увидимся за обедом, – кивнул Ульф. – И нам пора подкрепиться, потому что дел ещё полным полно…

Спустя неделю в комнате появилась новая кровать. Волки называли такие постели «траедр», то есть ложе для троих, и я вся извелась, ожидая, что ночью мужчины непременно захотят лечь со мной рядом. А тут ещё Жилль в своей обычной манере принялась рассуждать о радостях любви. Наверное, она хотела помочь и поддержать меня, но я только больше испугалась.

– Мы всё ещё спим отдельно, Жилль. Пока что я не могу следовать этому обычаю.

Мы вместе готовили ужин, запекая в горшочках ароматное рагу, и женщина с пониманием отнеслась к моей неопытности.

– Когда немного привыкнешь, вы сможете заниматься любовью втроём.

Я уронила пустой горшок прямо себе на ногу, и домоправительница рассмеялась.

– Ну что ты, Нуала! Не тревожься раньше времени. Всё отнюдь не так жутко, как тебе кажется. – И добавила с лукавой усмешкой: – Вардаркам подобные наслаждения и не снились, между прочим.

– А если я не хочу? – пробормотала я.

– О, не беспокойся. Зальмы знают толк в ласках. Ничего плохого они тебе не сделают. Разве Ульф и Йан не терпеливы? Разве тебе не нравится заниматься с каждым из них любовью?

Я покраснела. Признаться ей, что мы с Ульфом так друг друга и не коснулись? Нет. Жилль стала мне старшей подругой, но есть вещи, о которых никому говорить не следует. Она почему-то думала, что я тотчас свыкнусь с новой своей ролью, приму Ульфа и полюблю его.

– Нравится, – признала я. – Хотя я толком ничего не умею. Возможно, ты могла бы… Ну, что-то рассказать. Чтобы я знала, чего ожидать.

– Они знают, как действовать, и этого достаточно, – отозвалась женщина. – Просто доверяй им – и будешь вознаграждена.

Так просто и так нелегко. Определённо, волкам было сложно понять, что мне их обычай кажется едва выполнимым… Я очень надеялась, что доверия будет достаточно. Йан так ни разу за это время и не поцеловал меня, и я понимала, почему он сдерживается. Начни мы целоваться у старшего под носом, как бы это выглядело? Получается, я была рада приласкать одного, и отвергала другого?

Мужчины даже не пытались лечь со мной рядом в эту и последующие ночи. Они как будто ждали моего решения. Йан понемногу занимался со мной верховой ездой, и порой, снимая с лошади, касался весьма чувствительно, Ульф по вечерам учил зальмскому, но не делал попыток соблазнить или принудить к близости, и я совершенно запуталась в том, чего хочу, и понятия не имела, как поступить. Мужчинам нужна была моя ласка, но как приласкать того, кого не можешь понять? И как коснуться другого, желанного, если точно знаешь, что он не ответит? Я понимала, что, запрыгни я голышом к Йану в постель – он не откажет, однако делать так было нельзя. Мне просто нужно было время, хотя тянуть с узнаванием было глупо, и я перед сном подолгу таращилась в потолок, не зная, что предпринять.

Теперь у меня были самые разные дела в замке. Я заботилась о Тишине, и каждый день выгуливала её по лесным тропинкам и полянам, помогала Жилль готовить, тщательно ухаживала за одеждой и доспехами супругов, вязала носки и тёплые рукавицы, а еще выискивала в лесу самые разные травы и цветы, чтобы дома сравнивать их с картинками и изучать полезные свойства растений. Я подружилась с волками, хотя сразу поняла: это не домашние собачки, их не приласкаешь, как пёсика Фрэн. Звери были могучи и независимы, но охотно играли, если пригласить. Правда, и прихватить за руку могли, и вскоре я научилась соизмерять свою и их силу.

Я с тоской вспоминала мгновения близости с Йаном, его поцелуи и страстную настойчивость. И эти чувства, эта неопределенность были единственным, что меня печалило. Ко мне все были добры, и налаженная, яркая жизнь волков оказалась замечательной, если бы только я могла принять и пожелать Ульфа, и сознаться Йану в том, что полюбила его.

Любовь моя была тихой и сдержанной. Впустив её в сердце, я отчаянно боялась новых потерь, и успокаивала метущиеся чувства блага ради. По крайней мере, мне так казалось, но на деле выходило, что спокойствие далеко не всегда правильно. Сердце толковало иное: решись, откройся, осмелей! А я знай делала, как привычно: терпела, молчала, и всё раздумывала, ведая лишь одинокую боль.

В середине весны младший за ужином сказал, что должен уехать на некоторое время. Для меня это стало неожиданностью, и мысли понеслись, как бешеные. Я поняла, что, если мне предстоит признаться, сделать это следовало до его отъезда.

– А ты останешься? – спросила я Ульфа.

– Пока что, – ответил он как всегда коротко.

Я успела в конюшню как раз тогда, когда Йан уже был готов уехать. Он не боялся отправляться в путь на ночь глядя: места все знакомые, и с ним ехали десять отличных воинов.

– Подожди, пожалуйста, ещё минутку.

– Мы уже попрощались, – с улыбкой напомнил он. – Что такое, берёзка? Я ведь скоро вернусь.