Дату смерти изменить нельзя - Сергей Донской

– Дальше, – выдохнул вместе с дымом Бондарь, начавший осознавать всю степень коварства американских союзников по борьбе с международным терроризмом.

– Дальше все очень плохо, Женя. Арестованные матросы дадут показания о том, как пытались доставить ядерное оружие в Корею. У них российское гражданство, так что это будет выглядеть, как заговор двух государств. Россию обвинят в пособничестве преступному режиму Ким Чен Ира. После такого удара по престижу вам не оправиться. – Лиззи с сочувствием взглянула на Бондаря. – Украина потребует немедленного вывода Черноморского флота. Грузия блокирует ваши военные базы.

– К черту политические прогнозы! – оборвал американку Бондарь. – Я практик. Моя задача – не допустить, чтобы бомбы пересекли границу.

– Наша задача, смею напомнить. Ведь я собираюсь жить в России. – Лиззи с тревогой заглянула в глаза Бондарю, ища в них поддержку и понимание. – И я не хочу, чтобы Россию называли Империей Зла.

– Просто Империя звучит куда лучше.

– Не слишком громко?

– В самый раз, – убежденно произнес Бондарь. – Слушай, когда твои милые соотечественники перестанут делать нам подлянки? Атомные бомбы – это тебе не игрушки. С ними шутки плохи.

– В том-то и дело, – вздохнула Лиззи. – Окончательное решение о проведении операции было принято, когда выяснилось, что во Владивосток направлен только один сотрудник. Это свидетельствовало о том, что вы относитесь к угрозе сквозь пальцы, спустя свои рукава.

– Сквозь пальцы – смотрят, Лиззи. Спустя рукава – выполняют работу.

– Спасибо за подсказку, но сути дела это не меняет, не так ли?

– Так, – без энтузиазма согласился Бондарь.

– Ты известишь свое руководство?

– Не сегодня. Сперва нужно хорошенько разобраться в этой истории.

– Ты мне не доверяешь? – возмутилась Лиззи.

– Доверяй, но проверяй, говорят русские. Кроме того, мне еще никогда не доводилось обедать в корейском ресторане. – Глаза Бондаря остекленели, выдавая напряженную работу мыслей. – Скажи-ка, эти парни – Шон и Джул, – они находятся в твоем подчинении?

– До определенной степени. Как только со спутника обнаружат приближение тайфуна, деятельность нашей тройки на берегу будет приостановлена.

– Должно быть, Председатель Ли здорово психует на своей яхте, лишившейся капитана, м-м? – Казалось, Бондарь общается не с Лиззи, а сам с собой. – Без опытного морского волка за штурвалом его далеко идущие планы так и останутся планами. Это нам на руку.

– Женя, – тихо позвала Лиззи.

– Таким образом, засветившись в ресторане, я набираю дополнительные очки.

– Женя!

– Кроме того, это позволит избавиться от парочки соглядатаев, которые могут испортить нам всю обедню.

– Женя!!!

Не услышать этот негодующий окрик было невозможно. Бондарь поднял голову и тускло посмотрел на ерзающую рядом американку.

– В чем дело? – сухо осведомился он.

– По-моему, я заслуживаю награды, – заявила прильнувшая к нему Лиззи.

– Ордена, что ли?

– Достаточно будет, если ты уделишь мне хотя бы несколько минут своего драгоценного времени. На этот раз я хочу, чтобы мы сделали это так. – Американка проворно сменила позу. – Не возражаешь?

Бондарь взглянул на часы, потом на прогнувшую спину Лиззи. Возразить не хватило духу. В конце концов, ограничивая себя в куреве и выпивке, Бондарь не стал убежденным аскетом. После секундного колебания предложение было принято.

Этим утром Он проснулся в отвратительном настроении. Чем это грозит, могла бы рассказать Его первая жена, бывшая актриса Сон Хе Рим. Впрочем, она уже давно выболтала все, что знала, после того, как задала стрекача со швейцарской фирмы. Японская пресса утверждает, что изменница ныне скрывается в Москве, где охотно демонстрирует шрамы, оставшиеся на память о семейной жизни. Это значит, что журналисты в любой момент могут опубликовать снимки интимных частей тела Сон Хе Рим, носящие отпечатки Его зубов. Какое безобразие! Какое бесстыдство! Полное падение нравственности. Что за гнусные времена, когда всякий сброд бесцеремонно вмешивается в личную жизнь Великих Людей?

Да, Он – велик. Он полон созидательной энергии, и эта энергия требует выхода. Отсюда некоторая, гм, горячность и повышенная сексуальность. Официально у Него два сына и одна дочь. Неофициально – более 100 детей, причем некоторые из них проживают в Европе. Во время правления отца Он часто инкогнито выезжал в Москву и Прагу. Надо полагать, старые московские и чешские шлюхи до сих пор в восторге от Его невиданной потенции. И следов укусов у них нет. Так почему бы журналистам не навести справки у них, вместо того, чтобы выведывать грязные подробности у сплетницы-жены?

Пнув служанку, чересчур долго возившуюся со шнурками Его туфель, Он вышел из спальни и пошел по дворцовому коридору, огромному, как железнодорожный тоннель. Ему нравилось прогуливаться здесь, под присмотром верных гвардейцев, прячущихся в нишах под потолком и за потайными дверями. Простор, максимум света и минимум мебели – вот стиль, которого должны были придерживаться архитекторы и декораторы, желающие угодить Ему. В тесных замкнутых помещениях Он испытывал панический ужас. Высота Его тоже пугала. Он давно не летал самолетами, перемещаясь на дальние расстояния исключительно в личном бронепоезде, замаскированном под пассажирский состав.

Как же иначе, когда вокруг столько врагов и предателей? Завистники, недоброжелатели, иностранные шпионы – все они спят и видят, как доберутся до величайшего из земных правителей. Не доберутся!

Однажды во время поездки на своем поезде по России Он выразил желание встретиться с семьей ветерана Великой Отечественной войны, когда-то спасшего Его самого и Его отца от верной гибели. Ведь, вопреки распространенному мифу, Он родился вовсе не на вершине горы Пэктусен на границе Кореи и Китая, а в селе Вятском близ Хабаровска. Его отец служил там командиром батальона 88-й отдельной бригады Советской Армии, мать была обрусевшей кореянкой. Он появился на свет в разгар войны, и если бы не вмешательство Небес, погиб бы в трехмесячном возрасте от руки японских милитаристов. Мысль о божественном провидении осенила Его, когда поезд остановился на маленькой русской станции. На перроне собралась куча жалких стариков, явившихся на встречу с Высоким Гостем. Среди них топтался и тот самый ветеран. Наверняка хитрец рассчитывал, что уйдет домой с горой подарков и набитыми карманами. С какой стати? За какие такие заслуги? Ветеран послужил лишь пешкой, слепым орудием в руках провидения. Мысль об этом удержала Его от необдуманного поступка. Возможно, то, что Он так и не вышел из вагона, снова спасло ему жизнь. Мало ли какие коварные планы вынашивали русские?

Ох уж эти русские! Непредсказуемые, лживые, подлые существа. Спускаясь по широкой лестнице на второй этаж, Он вспомнил, как сопровождал этой же дорогой знаменитую московскую певицу в безвкусной хламиде и с неопрятной копной волос на голове. То был конец восьмидесятых годов, когда Он, вопреки отцовской воле, увлекался эстрадной музыкой и постоянно приглашал в Пхеньян зарубежных звезд. Он платил им долларами, они платили Ему черной неблагодарностью. Московская певица разделила с Ним трапезу, но не постель, хотя сумма ее гонорара выражалась шестизначным числом.