Лось и лосось. Фантастические истории - Сергей Бушов

упорно уничтожал рыгаликов сотнями. Его крик «Следующий!» звучал с интервалом в пару минут, и количество излеченных им уже исчислялось тысячами.

После очередного такого крика, когда день уже заканчивался, в кабинет вдруг зашли трое в джинсах, кожаных куртках, с бритыми головами. Илья мысленно назвал их дуболомами и принялся выискивать взглядом рыгаликов. Мозги, легкие, печень, у одного желудок. Явно нездоровый образ жизни.

– Ну здравствуй, дохтур, – сказал первый дуболом, ярко-красный, с рогами и золотым зубом во рту. Двое других, коричневый и желтый, стояли позади, и ухмылялись деревянными ртами. – Что за беспорядок тут у тебя? – и он опрокинул стул.

– Что вам нужно?

– А ты сам-то как думаешь? Сидишь на нашей территории, денежки гребёшь лопатой… Делиться надо, командир… Эх… Ну что за бардак?

Он схватил из шкафа пустую банку и грохнул об пол, превратив ее в разлетающиеся осколки.

В дверь заглянула испуганная Юля.

– Что тут происходит?

– Юля, выйди, – сказал Илья.

– Хрен тебе, – ответил красный. – Косой, держи её. Ещё позвонит сдуру, куда не надо…

Коричневый схватил Юлю за шею. Деревянные шарниры в руке громко скрипнули, и Юля оказалась крепко прижатой к его груди.

– Сколько вам надо денег? – спросил Илья.

– Для начала всё, что есть. А потом половину дохода каждый месяц. И не вздумай стучать, вам обоим в тот же день кишки выпустим… Ну что тут у вас за беспорядок…

Он схватил банку, сплошь набитую червями, собранными за день, и…

– НЕТ! – закричал Илья.

Банка полетела на пол. Рыгалики рассыпались по ковру и поползли.

– Ну что ты орёшь, дурень… Деньги давай, или порежем твою сучку…

Коричневый достал нож и приставил к Юлиному горлу. Но тут с красным что-то стало происходить. Его лицо исказила гримаса, он дёрнул ногой и издал что-то матерное, пытаясь понять, что случилось. Через мгновение на лице высыпал ряд бородавок, красный попытался что-то сказать, но из его рта просто безвольно свесился язык. Глаза бешено вертелись в глазницах, покрываясь сеточкой красных сосудов. Ноги подогнулись, и он рухнул.

Илья видел, как его тело заполняется прозрачной зеленью, словно бутылка водой. Черви тем временем подбирались к двум остальным. На их лицах был написан ужас.

– Дед, что с тобой?! – завопил коричневый. – Что он с тобой сделал?! Щас я его…

Он выпустил Юлю и двинулся с ножом на Илью. Но Илья не шевельнулся. Он знал, что дуболом не успеет ему ничего сделать. Его ноги уже были облеплены червями, и он уже начинал кричать от боли…

– Юля, беги! – крикнул Илья. – Звони в милицию.

Желтый хотел схватить её, но пошатнулся и ударился об стену головой. Внутри головы уже хозяйничал десяток рыгаликов. Скоро все трое корчились на полу, издавая стоны и пытаясь освободиться от невидимого врага. Их тела покрывались язвами и морщинами, кожа надувалась и лопалась, изо рта шла пена…

Через пару минут всё кончилось. Илья понял, что они умерли, по тому, что рыгалики в их телах стали блёкнуть, растворяясь и исчезая совсем. Илья стоял, не в силах оторваться взглядом от изувеченных трупов, и повторял про себя только одно: «Слава Богу, что я не забыл утром побрызгаться ладаном».

Приехала милиция. Илья давал показания в полуобморочном состоянии. Капитан в круглой фуражке что-то орал, но Илья не понимал его. Понял только последнюю фразу:

– И советую из города не уезжать.

Когда трупы увезли, и всё успокоилось, Илья обнял рыдающую Юлю, и они сидели, прижавшись друг к другу, примерно полчаса.

XVIII

Собственно, дальше всё продолжалось как обычно, словно бы ничего и не случилось. Разве что Илья стал ещё осторожнее обращаться с рыгаликами да более обильно поливать себя защитной смесью по утрам.

Пациенты шли и шли. Иногда приходили любопытные, не больные ничем серьезным. Илья прогонял их, так как не хотел тратить на них время. Было очень много тяжёлых больных, которых приносили на носилках, и Илья начал задумываться о том, не стоит ли перевести приёмную на первый этаж. Он уже вернул отчиму затраченные деньги, отложил довольно солидную сумму на счёт в банке, но ничего в его жизни не менялось, потому что всё его время заполняли рыгалики.

– До свидания, доктор. Спасибо, – сказал помолодевшая женщина, только что избавленная от опухоли в груди.

– До свидания, – сказал Илья. – Следующий.

В кабинет зашёл человек с палочкой, которой он постукивал перед собой, нащупывая путь.

Илья подставил ему стул.

– Доктор… – произнес слепой. – У меня несколько необычный случай… Я ничего не вижу с пяти лет, когда попал в аварию. Но врачи говорят, что у меня нет никаких патологий, и зрительные центры не пострадали. Они говорят, что моя слепота чисто психологическая…

Илья, не отрываясь, смотрел на слепого. Он знал, что случай действительно необычный. Во всяком случае, он такого ещё никогда не видел.

Нигде, во всем теле пациента, не было ни одного зелёного пятнышка. А в голове лежало нечто огромное, серое, свитое кольцами. Червь был толще пальца, постоянно полз по кругу, обвивая голову изнутри, и совсем не походил на обычных рыгаликов – гораздо больше них, серый и почти непрозрачный.

Илья собрался с духом. Он приблизился к слепому, который ещё продолжал что-то говорить о том, у кого и когда он пытался лечиться, и провёл по его голове пальцем.

Червь резко распрямился и прыгнул Илье в самое сердце. Илья отшатнулся, вскрикнув и с грохотом упав на спину. Его руки успели схватить рыгалика за хвост и тянули прочь от себя, но сил не хватало. Илья упал и перекатился на бок. Червь чуть ослабил хватку, и Илье удалось вырвать его из груди. Голова червя металась в воздухе, пытаясь за что-то зацепиться. Илья быстро извлек из кармана зажигалку и щелкнул ей возле извивающегося хвоста. Червь вспыхнул прямо в руках Ильи и рассыпался в искры так быстро, что Илья не успел обжечься. Он встал и отдышался.

– Ну, как вы? – спросил он у пациента.

– Я вижу, – сказал тот, и повернулся к Илье. На губах блуждала блаженная улыбка. – И тебя, суслик, вижу.

Он встал. Показал куда-то вдаль рукой.

– И там суслик. А там ещё один. Большое кино про сусликов…

Он двинулся мимо ошарашенного Ильи прямо в стену и прошёл сквозь неё.

Илья, лишившийся дара речи, приблизился к стене и потрогал её пальцем. Шершавая, холодная, твёрдая.

Он вышел из кабинета, снял с вешалки куртку.

– Ты куда? – спросила Юля.

– Домой.

– Доктор, а может, меня примете? – запричитала какая-то бородатая старуха внизу.

– Не сегодня. Не могу. Простите.

Он