Три твоих имени - Дина Сабитова

Я пожала плечами. Глупо было отвечать, что мне понравился театр вообще. Мне понравилось, что в фойе свисают со стен цветные лоскуты шелка, что в зале цветные фонарики, а на сцене стоит яркая разноцветная ширма. Когда нас повели за кулисы, я подошла поближе к этой ширме и поколупала ее ногтем. Она была частично покрашена краской, а частично оклеена кусочками цветной бумаги и ткани — бархатными, ситцевыми лоскутами, даже кружевом.

Это было сделано очень просто. Мне кажется, даже я так смогла бы. Но это было очень красиво. И как-то радостно. Я смотрела вокруг — на фонарики, на ширму эту, и мне хотелось смеяться.

Когда мы ехали домой, я спросила Александру Евгеньевну:

— А зачем все же вы хотели, чтоб я пошла с малышами в этот театр?

— Ну… Человек должен знать, что такое кукольный театр, правда? В цирк вас водили. В ТЮЗ — водили. В оперу-балет всякую попозже пойдете. Классе в десятом. А вот с кукольным театром ты пролетела, и мне было это обидно.

Я тогда подумала, что я не единственная семиклассница в детдоме, которая не видела кукольного театра. Но на это Александра Евгеньевна сказала мне загадочно:

— Есть еще одна причина — ты поймешь потом, пока я не буду тебе ничего говорить.

И вот сегодня тайна раскрылась. Мне пришло еще одно письмо. Оно было отпечатано на принтере — его получила Александра Евгеньевна по электронной почте и распечатала для меня.

Сначала там все было как обычно.

Звали мою новую знакомую Лида. Она жила в Подмосковье. У нее был муж Степан, двое сыновей — Антон и Матвей, голая кошка по имени Зю, шиншилла по имени Варечка, две собаки — домашняя такса Нора и дворняжка Марта, живущая во дворе в будке.

В первом письме было три особенных вещи. Во-первых, фотографии всей семьи вместе и по отдельности. Всей — включая Зю, Варечку, Нору и Марту.

Во-вторых, там были сфотографированы все помещения дома, в котором они жили.

— Под Москвой есть такие старые дачи, бывают двухэтажные, с кучей пристроек по всем сторонам. Здесь у нас дача — это маленькая халупка и огород. А там огорода может вовсе не быть — просто старый дом, стоящий в поселке. Часто под соснами, где-нибудь в старом лесу… В таких домах люди не отдыхают летом, а живут круглый год. Твоя Лида как раз в таком живет, — объяснила мне Александра Евгеньевна. Откуда-то она знала подробности.

— Эта ваша знакомая? — спросила я.

— Вообще-то нет. Просто она написала еще одно письмо, мне.

— И что там было?

— Но это же мне письмо, — усмехнулась Александра Евгеньевна.

В-третьих, в письме почему-то подробно рассказывалось, как в их семье появились каждое из животных. А про детей Лида ничего не писала. Просто было написано, что Антону семь лет, а Матвею три года.

Кошку Зю Лида забрала от подруги. Подруга совершенно неожиданно собралась разводиться с мужем и уезжать в другой город, и искала, кому бы пристроить свою кошку.

«Степан терпеть не может кошек, но Зю нам пришлось забрать», — писала Лида.

Варечка появилась потому, что однажды в магазине Лида потрогала шиншилловый палантин.

«И я сказала, что это самое прекрасное ощущение в моей жизни. Я хочу трогать такое каждый день. Назавтра Степан принес мне клетку с шиншиллой».

Нору Степан подарил Лиде на день рождения.

«Мне исполнялось сорок лет, и я сказала: хочу еще одного маленького ребеночка — или собачку. „Собачку“, — ответил мне Степан».

А Марту они нашли в лесу.

«Однажды в марте мы гуляли со Степаном по лесу и вдруг услышали какой-то писк. Это оказался выкинутый в овражек за нашими домами месячный щенок-дворняга. Он уже замерзал там, хотя и сидел на проталине».

Я смеялась, представляя всю эту ораву животных в доме. И мне очень хотелось потрогать шиншиллу — что в ней такого особенно прекрасного?

Было еще четвертое необыкновенное. Чего не было ни в одном письме ни от одного человека до этого.

Лида писала:

«Маргарита, я хочу забрать тебя к нам. Если ты сама этого захочешь. Я собираю на тебя документы. Все будет готово через месяц. За этот месяц ты должна решить, хочешь ли ты поехать в нашу семью».

Среди сфотографированных комнат дома под одной была подпись: «А тут, может быть, будешь жить ты. Если захочешь».

А при чем же тут кукольный театр?

Лида работала в кукольном театре. Актрисой. И ее муж там же — таким специальным кукольным мастером. Вот поэтому хитрая Александра Евгеньевна и повела меня в кукольный театр. Чтоб я представляла тот мир, в котором живет Лида.

Прочитав это письмо, я сказала Александре Евгеньевне:

— Вы должны все же хоть намекнуть мне, что она написала вам. Потому что мне она пишет… Что через месяц уже может забрать меня домой.

Александра Евгеньевна помолчала, вздохнула и ответила:

— Ну, в общем, она написала: «Мне нужна эта девочка».

Выныриваю из кучи-малы запыхавшаяся и огорченная. Не могу найти вторую босоножку. Первую я сразу же засунула за пазуху, чтобы были свободны руки, и она царапает мне живот под футболкой.

Рядом в ворохе обуви так же судорожно, как все, роется Ленка. У нее в руках синяя кроссовка, огромная, почти мужского размера.

Ленка высокая, широкоплечая, ноги у нее тоже большие. Найти подходящую обувь на ее сороковой размер — проблема. Так что ее задача — просто внимательно смотреть: кроссовка женская, с серебряной полосой, на такой размер ей никто не конкурент. А я волнуюсь, что кто-то нашел вторую босоножку и сейчас нам придется выяснять отношения — кому достанется целая пара. Все раскрасневшиеся, возбужденные, злые, кто-то уже вцепился в одну туфлю и тянет ее в разные стороны. Крик и ругань.

Это добрые шефы привезли нам обувь. Какой-то обувной склад продал им контейнер нераспроданной магазином обуви. Контейнер вывалили прямо на пол в зале, и все ринулись искать, что подойдет.

Так уже было вчера, сегодняшний контейнер второй. Вчера дело дошло до драк, до того, что кому-то каблуком зафитилили по лицу, все рылись, как бродячие бобики в помойке, и раскидывали обувь по всему залу. Так что сегодня все воспитатели тут, следят, чтоб мы не вцепились друг другу в волосы, деля добычу.

И вот в разгар моих поисков зазвонил телефон.

— Алле! — недовольно сказала я. Номер был незнакомый.

— Маргарита?

— Да!

— Это тетя Лида. Я писала тебе письмо. Тебе его передали?

Растерянная, я отошла к стене и охрипшим голосом сказала:

— Да!

— Как у тебя дела?

— Хорошо!

— Тебе и фотографии все передали?