На суше и на море - Дмитрий Романтовский

Наша служба и опасна и трудна,

и на первый взгляд как будто не видна…

Голос замолк, последний слог отозвался троекратным отрывистым эхом: «На!.. на!.. на!..»

Из крашенного серебрянкой макета летающей тарелки выбрались двое мужчин в черных костюмах. Черна была и кожа одного из прибывших. Второй был белокожим. Спрыгнувшие с карусели одеты были до мелочей одинаково. Разговоры в курилке разом смолкли. Все с интересом разглядывали визитеров. Прибывшие твердым шагом направились к штабу отряда, причем так уверенно и непринужденно, как будто все им было здесь знакомо.

Когда люди в черном проходили мимо курилки, Задов громко спросил: «Вы из главка?»

Белый быстро глянул на него через непрозрачные черные очки: «Из библиотеки». Батыр моментально спрятался за спины. Давным-давно он взял в библиотеке памятку ОСВОДа «Спасение на водах» и подшивку газеты «Ищу работу», да так и не вернул. Пару раз ему напомнили, но он только пожимал плечами. В конце концов на него махнули рукой и больше не беспокоили, а тут объявились сразу двое. Стоило карусель заводить из-за килограмма макулатуры…

Незнакомцы вошли в здание и плотно закрыли дверь. Так люди в черном появились на территории отряда.

Никто толком не успел переварить увиденное, как карусель заработала вновь. На этот раз неуверенный детский голос с дрожью пропел: «Умножать и вычитать учат в школе, учат в школе, у-у-учат в школе». На этот раз с карусели слезла женщина бальзаковского возраста. Под мышкой она держала объемистую кожаную папку, в руке сжимала длинную указку из дерева. Женщина, в отличие от людей в черном, не знала, куда идти. Она растерянно озиралась по сторонам. Несмотря на удивленное выражение лица, ее глаза за толстыми линзами очков в золотой оправе смотрели твердо и зло, волосы были забраны сзади в тугой пучок.

– Какой-то слет у нас сегодня, – удивленно произнес Кузнецов.

Штабс-капитан Нестеров пристально рассматривал незнакомку. Она как две капли воды походила на его учительницу, преподававшую в гимназии латынь и немилосердно терзавшую школяров. За неправильное склонение имени императора Нерона легко можно было схлопотать единицу.

Любопытный Задов мигом оказался рядом с дамой и галантно предложил: «Вам в штаб? Позвольте я вас провожу!» Держа ее под локоток, Лева вместе с дамой прошел в здание штаба, куда недавно вошли люди в черном.

Никто не расходился; народ в отряде был тертый, и все ждали продолжения. Ни для кого не стало неожиданностью, когда на крыльцо выскочил дежурный по отряду и громко проорал общий сбор в штабной палате. Всех без исключения, кроме прикомандированных подводников. Стало понятно, что задание предстояло экстраординарное: сбор был объявлен не через хриплые громкоговорители – на прогрев лампового усилителя просто не было времени.

Когда все расселись и перестали двигать стульями, командир откашлялся и предоставил слово одному из людей в черном: «Товарищ, э-э-э… введет вас в курс дела». Троица новоприбывших сидела в первом ряду. Белый встал, одернул пиджак и повернулся лицом к собравшимся.

– Когда все началось? Намного раньше, чем вы думаете. Мы ждали удара откуда угодно и от кого угодно… даже из космоса. Но только не отсюда… – Он выдержал паузу и продолжил: – Мы создали школу-интернат для одаренных детей. Своеобразный садок для гениев. Была разработана специальная система по выявлению таких детей. Спектр одаренности ребятишек распространялся на все области: начиная от спорта и литературы до квантовой физики с астрономией. Был создан и военный класс. В нем собирались выращивать будущих стратегов и полководцев. Цель этой закрытой школы – воспитание будущей элиты. За несколько лет существования интерната учащиеся совершили множество открытий, и с некоторыми мы до сих пор не можем разобраться. В процессе обучения упор делался на развитие пространственного воображения.

За истекшие десять лет на нашей Земле стали рождаться люди, обладающие принципиально иными способностями по сравнению с обычными. Это зафиксировано на всех континентах. Наши ученые называют таких малышей «дети индиго». У них изменена спираль ДНК, что дает их организму иммунитет невероятной силы. У них обостренная чувствительность к фальши. Мы считаем, что они обладают «глубинной памятью». Эти уникумы черпают информацию из единого информационного поля Вселенной. Мы хотели нащупать эту связь и при помощи детей изменить будущее цивилизации. Но они решили построить свой мир, без взрослых.

– Но ведь и они когда-нибудь вырастут? – робко спросил Петька.

– Да! Но без нас! – обиженно ответил человек в черном. – Философская секция подготовила и передала нам «Хартию детей». В ней черным по белому написано, что «взрослый мир» прозябает в грехе, и «младший мир» должен развиваться без его влияния. У кого детство не кончается, у того и творчество длится вечно. Взрослые придумывают все новые и новые ухищрения, чтобы отравить жизнь детям. Зло накапливается в человеке в течение прожитых лет. Они допускают, что могут встречаться «хорошие» взрослые и «плохие» дети. Но это только гипотеза.

– Что значит «передали хартию?» – удивился штабс-капитан Нестеров.

– За одну ночь члены детского военно-спортивного клуба «Зарница» депортировали учителей и обслуживающий персонал из учебного городка и жилой зоны. Всех взрослых. Потом они отгородились силовым полем. Мастерская «Золотые ручки» не теряла времени даром. Невидимое поле пропускает детей и задерживает взрослых. В переговоры, после передачи хартии, они больше не вступают.

– Пороть надо было больше! Пороть! – поделился педагогическим опытом Баранов, всегда отличавшийся скудостью сострадания.

Владимиров сделал страшные глаза, и его заместитель по высокому моральному духу умолк, недосказав, что еще нужно было сотворить с детишками.

– Долго они собираются сидеть за силовым полем? – поинтересовался Дуров.

– У них за науку отвечает десятилетний Бориска. Он самостоятельно доказал существование других реальностей, в том числе и потерянной, а также вычислил способы проникновения. Сейчас они пытаются открыть проход в потерянную реальность и уйти. Другие их не интересуют, потому что в них есть взрослые.

– Потерянная реальность, или, как ее еще называют здравомыслящие люди, «несуществующая», – это миф. Ее нет и быть не может! – безапелляционно заявил Дзержинский и задрал бородку. Немного подумал и добавил: – Это верно, потому что вечно!

– А как быть с силовым полем? – осторожно заметил Кузнецов. – Это миф или уже реальность?

– Ты сказал, у них есть правительство? Кто у них министр обороны? – в свою очередь поинтересовался Скуратов. – Имеет смысл внести раскол. Присвойте ему звание генерала или произведите в князья. Чтобы все было чин чином. С формой, грамотой с печатями.

– Не ему, а ей! – вступил в разговор второй. – Командует военно-спортивным клубом девчонка, изучавшая лингвистику животных. На наше подобное, и, поверьте, более чем щедрое, предложение она ответила очень грубо. Некоторые ругательства мы даже не поняли, а многие слова услышали впервые.