Золото для Дракона - Мария Зайцева

переживать? Ты теперь здесь, со мной. Навсегда.

Ой. Ой-ой-ой…

Глава 23

Заявление дракона меня не на шутку тревожит, даже хочется подняться и посмотреть в наглые глаза. А потом, возможно, возразить… Но, если я что и уяснила для себя при общении с Ассандром, так это то, что ему нельзя напрямую противоречить. Он, как и любой из этих холоднокровных зараз, не терпел неповиновения. И высказывания своего мнения.

Вполне возможно, что я его этим и зацепила, потом, уже в Академии.

Побежала от него, как увидела, опять же, жесты всякие неприличные показывала из окна общежития.

Вот его и перемкнуло…

Ну а потом, в пыльной кладовой, когда наша связь перешла на какой-то новый уровень… Может, и не было бы этого всего?

Если б я не сопротивлялась?

Ну, поиграл бы он со мной денек-другой… И все? Что-то мне в эти сказки про Дари не верится. Я такого в книгах не читала, и не слышала никогда про это все…

Судя по тому, что, после обнаружения меня, как Дари, Ассандр был сам обескуражен и бормотал что-то про архив и прочее, этих самых Дари очень-очень мало. И они, скорее, легенда, чем правда.

Ну а огнище вокруг нас во время… слияния обусловлено в первую очередь тем, что я – маг. И вообще огнеупорная. Наверно, просто не могла себя контролировать, отпуская на волю магию. А браслет волшебный, аккумулирующий выбросы энергии, я не зарядила у доктора. Вот оно одно на одно и наложилось…

Мне мои логические доводы вполне ясны и прозрачны. Остается их только донести до дракона.

И сделать это правильно. А как? Как сказать уже поверившему в свое счастье дракону, что я – не его Дари? И вообще… Может, Дари – не конкретно для одного дракона, а вообще?

А саму Дари спросили, хочет ли она быть чьей-то Дари? Или, может, у нее свои планы на жизнь, кроме бесконечного рождения детей и … э-э-э… слияния для увеличения драконьих сил?

И, хоть у меня неслабо так подпаливает там, где у благородной леди не должно палить, но все же благоразумие берет верх. Поговорим пока. А потом… Потом решим по ситуации.

А то ишь ты, с ним я тут, навсегда…

Какой нахальный все же дракон, не зря я его с самого начала пугалась!

Я мягко потираюсь макушкой о горячую грудь, рассчитывая перейти к дальнейшему блоку вопросов, но мои телодвижения неожиданно воспринимаются совершенно неверно.

Тяжелая лапа тут же начинает мягко наминать грудь, а на ушко мне урчит хрипловатый довольный голос:

– Моя Дари отдохнула, да?

Ох, ты ж… Бабка Катаржина!

Я замираю, всерьез размышляя, как поступить в этой ситуации?

Подчиниться дракону, позволить увлечь себя сладкими ласками? Очень, вот просто очень заманчиво! Но где гарантия, что мы вообще вернемся к этому разговору? Судя по всему, дракон серьезно нацелен на постоянное использование меня по прямому назначению. То есть, как батарейку для себя и как инкубатор для детей. И не факт, что ему уже не удалась вторая часть плана! И первая, первая тоже!

Вон, какой бодрый! Во всех местах!

Нет уж. Поговорим.

– Нет еще, – мяукаю я и кошусь на дракона жалобно, – я так устала… И такое утро… И рассвет хочется встретить… И так хорошо лежать на тебе, так тепло, надежно… Давай полежим?

– Ну ладно, – немного расстроенно соглашается Ассандр, послушно ложась обратно. Впрочем, нахальные пальцы так и остаются на моей груди, лениво и рассеянно наминая ее, так что даже мне становится понятно – времени особо нет. Скоро меня опять привлекут к… слиянию. Хорошее слово какое, и даже нисколько не пошлое…

– Так ты меня заметил, только потому что гон приближался? – сразу беру я быка за рога, – а если б его не было, то не стал бы… Делать того, сделал?

– Скорее всего, – вздыхает Ассандр, – хотя… У тебя настолько золотистые волосы, кр-р-расивые… Я бы точно обратил внимание. И, возможно, снизился бы… И познакомился… И предложил… Такое редко бывает с нами, но и цвет волос у тебя редкий… Мы любим золото…

Ах ты ж, золотодобытчик несчастный!

У бабки Катаржины, кстати, в молодости, да и сейчас, тоже золотистый цвет волос. Я в нее и в этом пошла!

Наверно, тот дракон, который мне дедушка, еще и поэтому ее заметил. Мало ли селянок машут пролетающему мимо дракону? Если всех осчастливливать, то даже драконьих сил не хватит…

Цвет волос у меня и в самом деле редкий, в наших краях я больше ни одной девушки с таким не встречала. Возможно, в столице есть… Но вот среди студенток Академии – тоже ни одной…

– И тогда… – продолжаю я допрос, замаскированный под нежную беседу, – ты бы так же меня?.. Заставил?..

– Я тебя не заставлял, – обидчиво отвечает дракон, – ты была не против…

– Что???

Ну, знаете, это уже наглость!

Я вскакиваю со своего удобного ложа, моментально позабыв, что собиралась наблюдать красивый рассвет, и складываю руки на груди:

– То есть, то, что ты меня облизал, это не называется принуждение? Да я, между прочим, и не думала… Ни о чем таком! Я в Академию ехала! И не хотела! Но ты… Ты…

Я неожиданно начинаю плакать, закрыв лицо руками. Волосы мои рассыпаются, закрыв меня душной волной практически до колен… Мне так невероятно обидно и горько из-за его слов, хотя, казалось бы, какое уже дело?

Я не собиралась с ним проводить всю жизнь, что бы он про свою Дари не твердил, я не особенно обращала внимание на его мнение, понимая, что хочу вырваться отсюда и используя для этого все доступные мне способы. Ну кто виноват, что они оказались … настолько волнующе неправильными?

И теперь слышать о себе такое из его уст почему-то кажется болезненным. Глупость какая, глупость, глупость, глупость!

Дракон подходит ко мне, поднимает на руки, куда-то несет. Слезы текут по щекам, не переставая, и я понимаю, что меня сейчас, скорее всего, опять употребят по назначению.

Не обращая внимания на слезы и нежелание. Просто опять поцелуют, просто опять заставят проклятое тело подчиняться желаниям другого, более сильного хищника.

От этой мысли я принимаюсь жалеть себя еще сильнее и рыдать еще горче.

Когда дракон мягко опускает меня на воду и начинает неторопливо целовать, не в губы, нет, просто покрывать поцелуями шею, щеки мокрые, лоб, скулы, я уже смиряюсь со своей участью на сегодня и только всхлипываю.

Не сопротивляюсь, да и желания нет. Послушное уже привычной ласке тело поддается, сердце стучит все сильнее,