Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее - Мэг Джей

Следует сказать, что современная когнитивная психология всецело поддерживает идею, что гнев может быть продуктивной эмоцией, особенно в сочетании с моделями поведения, ориентированными на цели и прогресс. Фактически, когда гнев направляется на активные и конструктивные действия[224], в мозге он противопоставляется страху. Изначально гнев зарождается в реактивном миндалевидном теле, но при переходе от эмоций к целенаправленному действию, на которое они нас толкают, активность смещается в префронтальную кору головного мозга, в зону, которая отвечает за планирование интенционального поведения и его фактическую реализацию. Правая префронтальная кора управляет нашими более пессимистическими реакциями и активируется, когда мы чувствуем злость и бессилие; когда мы остаемся там, где были, только злимся и накручиваем себя. Однако нечто совсем иное происходит в мозге, когда мы испытываем гнев и ощущаем собственную силу, когда от вопроса «Что мне только что сделали?» мы переходим к вопросу: «Что я намерен сделать в ответ?»

По словам американского писателя Уильяма Уорда, нужно «мудро направлять гнев на проблемы, а не на людей, сосредоточивать энергию на ответах, а не на оправданиях»[225]. Иными словами, чтобы извлечь пользу из своего гнева, мы должны перестать быть жертвами и сыграть активную роль, по крайней мере в том, что непосредственно нас касается. Такое перенаправление энергии с бессилия на целенаправленную деятельность уже давно подтвердило свой терапевтический эффект в деле исцеления самых разных психологических травм. «Работа, работа и работа. Это самая важная цель всех травмированных людей»[226], — пишет Ричард Моллика, специалист по травматическим ситуациям и выживанию в условиях массового насилия в разных странах. И этот маневр действительно позволяет преодолевать[227] негатив даже более эмоциональных, неконтролируемых, безрассудных форм гнева, например ярости.

Когда, согласно нашему восприятию, существует что-то, что позволит нам преодолеть препятствия на пути, гнев активирует левую часть префронтальной коры головного мозга, которая управляет нашими более уверенными, мотивированными реакциями. Левая часть префронтальной коры[228] — это зона, в которой мозг работает над прогрессом в достижении целей, решает проблемы, планирует и выполняет задуманное. Таким образом, злость и активные действия могут быть полезными, поскольку смещают мозговую активность в часть мозга, позволяющую нам чувствовать себя уверенными, целеустремленными и контролирующими ситуацию[229]. Именно здесь, в левой части префронтальной коры, гнев[230] нередко направляется на реализацию планов, и мы чувствуем себя более решительными и даже позитивнее оцениваем свое будущее.

По сути, хоть гнев и считается негативной эмоцией, для мозга он очень похож на счастье[231], иными словами, эта эмоция тоже включает левое полушарие. В одной интересной серии исследований психологи Дженнифер Лернер и Дачер Келтнер сравнивали взрослых людей, испытывающих страх, гнев и счастье[232]. Они обнаружили, что по сравнению с теми, кому было страшно, сердившиеся и счастливые приблизительно в равной степени оптимистично смотрели на свое будущее, причем это касалось событий, которые они могли и не могли контролировать: сердечного приступа, устройства на работу, выбора профессии или удачного брака. Дальнейшие исследования позволяют предположить, что, хотя и счастливые и испытывающие гнев люди склонны делать оптимистичные прогнозы своего будущего, их оптимизм неодинаков. Если счастливым свойственно полагать, что хорошее будет происходить с ними само собой, те, кто злится и сердится, чаще верят в то, что счастливое будущее они создадут сами. По мнению исследователей Дженнифер Лернер и Лариссы Тиденс, оптимизм людей, испытывающих гнев, ближе к вере в себя, чем к вере в мир; он ведет к «не всегда оправданной предрасположенности видеть себя могущественным, умелым и эффективным»[233].

Сегодня также получены надежные свидетельства того, что, поскольку гнев позволяет воспринимать проблемы как более управляемые и контролируемые, он фактически снижает стресс. В рамках еще одного исследования, проведенного Дженнифер Лернер и ее коллегами[234], 92 взрослых человека были подвергнуты воздействию известных стрессоров — например, испытуемых просили отсчитывать назад с 9095 семерками и с 6233 по тринадцать, а также решать в уме сложные математические задачи из интеллектуального теста Векслера. Ситуация усугублялась тем, что участникам указывали на их ошибки по ходу их совершения и побуждали трудиться как можно напряженнее и быстрее, иначе, как их сразу предупредили, они будут задерживать и подведут остальных. Так вот, если у испытуемых, которые, работая над заданиями, беспокоились и пугались, наблюдалось существенное учащение сердцебиения, повышение артериального давления и уровня кортизола, то у тех, кто злился и сердился, эти показатели оставались на значительно более низком уровне. Иными словами, судя по всему, в паре с гневом и чувством негодования к нам нередко приходит весьма полезная уверенность и решимость. Порой человек, злясь и сердясь, чувствует себя сильнее и увереннее. Иными словами, он чувствует себя лучше подготовленным к тому, чтобы смело двигаться вперед и исправлять ошибки и несправедливость мира[235].