Колодец с живой водой - Чарльз Мартин

Ничего интересного я так и не обнаружил и, выйдя из эллинга, стал подниматься к дому по крутой тиковой лестнице. В ней было больше сотни ступенек, и в каждую пятую были вмонтированы крошечные голубые лампочки, подсвечивавшие лестницу в темное время суток. Пролеты лестницы опирались на высеченные в скале полки, и на каждой была устроена смотровая площадка. Чуть левее лестницы змеилась по склону дорога, начинавшаяся от эллинга и заканчивавшаяся на заднем дворе особняка. Дорога предназначалась для небольшого автомобиля или гольф-кара, чтобы тяжелые вещи или оборудование для рыбалки можно было возить, а не носить по лестнице на руках.

Но вот и осталась позади последняя ступенька… Лестница вывела меня на задний двор, прямо к летней кухне, стоявшей отдельно от основного здания. Я как раз собирался обойти кухню сзади, когда мое внимание привлек неестественно сильный жар, исходивший от каменной стены, служившей частью дымохода. Заглянув в кухню, я увидел, что один из двух больших газовых грилей включен на полную мощность. Расположенная над ним вытяжка тоже работала, но не могла справиться с потоком раскаленных газов, и в кухне было жарко, как в Сахаре. И сам гриль, и пол вокруг были основательно забрызганы маслом и испачканы какими-то черными хлопьями, и я предположил, что на решетке что-то сгорело. Шагнув вперед, чтобы отключить гриль и вытяжку, я едва не споткнулся о барный миксер для приготовления коктейлей, который почему-то стоял на полу. Он был полон – только лед растаял, а в воздухе, помимо перегоревшего жира, сильно пахло ромом и кокосовым маслом. Последний запах всегда ассоциировался у меня с купанием и купальщиками, поэтому, выйдя из кухни, я сразу направился к большому купальному бассейну.

В бассейне никого не было, но подсветка оказалась включена, а в воде плавало несколько лифчиков и трусиков от купальных костюмов-бикини. На дне я разглядел пару садовых кресел. На площадке вокруг бассейна – как, собственно, и на всем пространстве заднего двора – валялись десятки пивных банок, бутылки из-под виски и рома, сигаретные окурки. Возле самой воды валялся опрокинутый кальян с несколькими гибкими мундштуками.

Выходившие к бассейну стеклянные раздвижные двери были открыты. Одна дверная панель соскочила с направляющих и завалилась набок, придавив высаженные в низкой каменной вазе цветущие кусты. Вторая панель и вовсе была разбита: несколько больших кусков стекла валялись тут же на полу. Отведя в сторону наполовину сорванную с крючков портьеру, я шагнул в дом и сразу почувствовал запах. Точнее, смесь двух запахов, причем оба исходили из стационарной кухни: в духовке что-то сгорело, а в мусорном ведре что-то протухло – скорее всего, устрицы или креветки. Когда я заглянул в кухню, моя догадка блестяще подтвердилась, но дышать от этого легче не стало, и я невольно попятился.

Если я думал, что возле бассейна царит беспорядок, то в комнатах меня поджидал настоящий хаос. Обстановку буквально разнесли в щепки. Мебель была поломана и перевернута, а музыкальный центр хрипел и надрывался изо всех сил, поэтому я поспешил его отключить, выдернув шнур из розетки. Обеденный стол едва стоял на трех уцелевших ножках, опасно накренившись в сторону. В гипсокартонных перегородках кто-то пробил несколько отверстий, орудуя, судя по всему, киркой или кувалдой. Зеленая мягкая игрушка, похожая на лягушонка Кермита, была привязана к одной из лопастей потолочного вентилятора и сейчас вращалась со скоростью около двухсот восьмидесяти оборотов в минуту. Из расколотого экрана телевизора торчала настольная лампа, которую кто-то швырнул в него с невероятной силой. Гранитная плита разделочного стола в кухне оказалась расколота, а кран в раковине кто-то отвернул и пустил воду. Вода стекала по полке, по стене и устремлялась по вымощенному плиткой полу в комнаты, расположенные на более низком уровне. В гостиной, к примеру, высота воды составляла уже дюймов пятнадцать, причем вода поступала не только из кухонного крана, но и из поливочного садового шланга, который кто-то не поленился принести и раскатать, подключив его к водоразборной колонке на заднем дворе. Переливаясь через порог, вода из гостиной попадала в декоративный бассейн перед фасадом дома, в который кто-то погрузил второй шланг. Бассейн переполнился, и вода из него через обращенный к океану низкий бортик стекала в резервный переливной бассейн, расположенный на восемь футов ниже по склону. Резервный бассейн, само собой, тоже наполнился, и вода, разбиваясь и расплескиваясь о выступы скалы, живописным каскадом обрушивалась с высоты шестидесяти футов на расположенный внизу пляж.

Сходив на задний двор, я отключил оба шланга, завернул кран в кухне и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. К висевшей в лестничном проеме люстре кто-то привязал штору и, по-видимому, раскачивался на ней, как Тарзан, пока люстра не сорвалась с крюка. Теперь она болталась на трех электрических проводах, грозя обрушиться в лужу внизу.

Семь спален второго этажа тоже пострадали. Во всех кроватях либо спали, либо использовали их как-то еще. Одна кровать была накрыта пластиковой пленкой и залита какой-то вязкой жидкостью, похожей по консистенции и запаху на детское масло. Под ноги мне то и дело попадалась изорванная одежда и нижнее белье. Ванные комнаты были основательно загажены, а джакузи в примыкающей к хозяйской спальне туалетной комнате была до половины заполнена желтоватой жидкостью, отдававшей выдохшимся, начавшим скисать пивом. Это и было пиво, на что указывали стоящие друг на дружке в углу три больших алюминиевых бочонка.

Хозяйская спальня, похоже, больше всего вдохновила участников бушевавшей в доме вечеринки. Ее стены были исписаны и изрисованы губной помадой, матрас с широкой двуспальной кровати кто-то вытащил на веранду и развел на нем костер, причем топливом служили обломки кроватной рамы, изголовья и прикроватного столика. Никакой другой мебели в спальне не осталось, а между тем вся она сгореть, безусловно, не могла. Солнце уже село, и над Тихим океаном сгущались сумерки, однако, бросив быстрый взгляд с северного угла веранды, я увидел, что всю не попавшую в костер мебель кто-то пошвырял с утеса, целясь в крышу эллинга. К счастью, расстояние было великовато: эллинг уцелел, зато весь склон был усеян деревянными обломками, пружинами и клочьями сорванной обивки.

Вернувшись с веранды в спальню, я вдруг заметил на каминной полке портативную видеокамеру. Длинный шнур тянулся от нее к большому телевизору, единственному предмету обстановки, который гости почему-то пощадили. Не скажу, что мне так уж хотелось смотреть на то, что́ было записано на камеру, но я подумал, что это может помочь мне выяснить, побывал ли в особняке сам Сэл, а заодно – как выглядят его новые лучшие друзья.

На диске видеокамеры оказалось почти восемь часов неотредактированной записи. Кто-то потратил немало времени, снимая и комментируя то, что показалось мне грандиозной трехдневной (как минимум) пьянкой. Голос за кадром был похож на женский, но я не понял ни слова, потому что неизвестная операторша говорила слишком быстро и к тому же по-испански. Ей, впрочем, удалось довольно подробно запечатлеть, как набирала обороты вечеринка, увенчавшаяся полным разгромом дома Колина и Маргерит.

Я просмотрел примерно полчаса записи, когда за моей спиной раздалось звяканье пустых бутылок. Поставив видеокамеру на паузу, я обернулся и увидел молодого парня в остатках смокинга, который на четвереньках выползал из стенного шкафа. По-видимому, он спал там за корзиной для грязного белья, поэтому я и не заметил его, когда заглядывал в шкаф. Судя по выражению лица, парень еще не совсем очухался и к тому же страдал дикой головной болью, глаза на опухшем лице выглядели как узкие щелочки, но он все равно пытался заслонить их от слабого света лампы под потолком. Вся грудь парня была в каких-то подозрительных потеках, словно он капитально проблевался прямо на себя, да и воняло от него точно из выгребной ямы.