Скелет в шкафу художника: Повесть - Яна Розова

Тамиле было совсем плохо. Она сказала, что это с ней бывает, это сердце. Она очень испугалась, увидев человека в крови, и поэтому теперь надо полежать, отойти. Я сбегала в аптеку за лекарством и посидела с ней, пока она не заснула спокойно.

— Ты точно испугалась человека в крови, а не моей голой задницы? — уточнила я, снимая с себя ответственность за случившееся.

— Абсолютно точно! — тихо рассмеялась Тамила. — Но завтра я поеду тебя провожать в аэропорт. Тимура сейчас нельзя отвлекать, он очень много работает!

— Мне так странно, что я не вижу его работ, не обсуждаю их с ним… — сказала я грустно.

— Ничего, Варюша, еще все впереди. Пусть он поработает хорошенько, боюсь, потом долго не будет такой возможности!

Я согласилась без всякого энтузиазма.

На следующее утро Тамила не смогла даже встать с кровати. Ей было так худо, что пришлось вызвать «Скорую». Тем не менее я должна была ехать. Чтобы не оставлять больную одну, я попросила соседку Наташку зайти к Тамиле пару раз за день. Та обещала посмотреть за Тамилой. Наташка — баба надежная, я уехала вполне спокойно.

Мне пришлось пообещать Тамиле, что не буду просить Тимура подвезти меня, тем более что ехала с одной небольшой сумкой, но, спустившись вниз, увидела его самого, сидящего на ступеньках. За мной уже приехало такси, разговаривать было снова некогда.

— Что ты тут делаешь? — спросила я, уже открывая дверцу машины.

— Тебя поджидаю, — ответил он и нырнул внутрь салона следом за мной.

— Тамила запретила мне тебя отвлекать!

— Ну так что? Хочу и поеду.

— Куда едем? — раздался грубый голос водителя, мужика с бычьей шеей.

Я назвала водителю маршрут, и мы двинулись. Путь предстоял не близкий, аэропорт расположен далеко за городом, дорога займет не меньше часа.

— Если ты собрался ехать, почему не взял свою машину? — Я удивлялась, потому что Тимур гордился своей новой «Хондой» и не упускал возможности сесть за руль.

— Не хочу, — он тер пальцами висок. — Голова болит.

— Надо отдохнуть, — посоветовала я.

— Варя, ты куда едешь? — как всегда невпопад, спросил Тимур.

Я разозлилась: надо же! Всегда он не у дел!

— Я сто раз говорила — с дедом плохо, еду к папе и с ним к деду, в Питер!

Тимур пристально смотрел на меня, будто искал признаки лжи в моем лице.

— Варя, скажи правду! Ты не с Кириным едешь?

— Что за бред? Где ты Кирина видишь? — удивилась я.

— Он сказал, что увезет тебя. Что ты согласишься, когда…

Он замолчал, на его лице застыло выражение боли, муки и отчаяния. Ну что там такого Кирин может сказать? Что в постели нам было хорошо? Что уеду с ним, если он будет меня регулярно ублажать? Или другие идеи были? Зачем, зачем я переспала с этим чертовым Кириным?! Я снова посмотрела на искаженное лицо мужа, и мое раздражение сменилось состраданием. Я схватила горячую руку Тимура и прижалась к ней щекой.

— Тимур, милый, никуда без тебя не уеду! Я люблю тебя, люблю до безумия! Я соскучилась по тебе страшно!

— Почему же не приходишь в студию, как раньше? Почему не бываешь дома вечерами?

— Но Тамила говорит, что нельзя отвлекать тебя! Мы специально придумываем себе развлечения, чтобы не мешать.

Тимур отвернулся к окну, некоторое время он молча смотрел на нагретые августовским солнцем улицы Гродина, по которым неслось такси. Потом снова повернулся ко мне. Его рука все еще была в моих ладонях. Он сжал мои пальцы и тихо сказал:

— Я давно ничего не делаю. Не пишу…

— Как это? — Я была потрясена. — Но ты же все время торчишь в студии…

— Это чтобы никого не видеть. — Его признание прозвучало для меня пугающе. — Я только тебя ждал. Но ты не приходишь…

Я уже открыла рот, чтобы закидать его вопросами и утешениями, но Тимур опять начал говорить:

— Мне плохо, Варя, очень плохо. Со мной творится что-то странное.

— Что? Что странное, милый?

— Мне кажется, что я схожу с ума… Сегодня я нашел картину, которую не рисовал. — Он пристально смотрел на меня, его зрачки были расширены. — Варя, только не бросай меня! Прошу, что бы Кирин ни говорил!

Я уже совсем не могла говорить. Любовь, жалость, сострадание, боль за Тимура — все это затопило мою душу. Ему плохо, он не работает! Я заплакала, обняла его, стала целовать такие милые губы, такую красивую шею, сняла с его носа эти чужие гадкие очки. Где же твои кудри, Тимур? Где твоя сила?

Он отвечал мне с не меньшей горячностью. Уже через минуту я лежала на сиденье, ощущая сводящие с ума поцелуи на своей груди.

— Эй, молодые люди! — послышался окрик водителя. — Немедленно прекратите безобразие!

Тимур отвлекся только на мгновение. Краем глаза я увидела, как его рука протянулась между передними сиденьями.

— Ого! — снова заговорил шофер, но уже совершенно другим тоном. — Ого-го! Ничего, ничего, делайте, что хотите! Может, презерватив дать?

— Давай, — снова отвлекся Тимур.

Мне показалось в тот момент, что такого накала страсти я еще не переживала никогда. Дело было во мне, но еще больше — в нем. Тимур был особенным в том такси. Он оставил свой треп о кочевых станах и войлочных шатрах, о ковыльных степях и красном от пыли солнце на закате. Он был сам как солнце, как огонь, как горячий ветер. Это было хорошо и страшно, грань между этими двумя понятиями колебалась, в какой-то момент мне казалось, что он хочет убить меня, а не доставить удовольствие. Я забыла о водителе, о проходящих мимо машинах, пассажирам которых вполне было видно основное действо, хоть и без подробностей. Я забыла обо всем.

Любимый удовлетворил меня и измучил до полусмерти. Голова шла кругом, в салоне стоял запах пота и спермы. Последние силы ушли на то, чтобы открыть окно, но воздух на трассе был, как из духовки.

— Ну, ребята, вы даете! — раздался голос водителя, сдобренный сальными интонациями. — Чуть не поубивали друг друга!

Я хотела послать его подальше, но не нашла ни сил, ни эмоций на это простое мероприятие. Тимуру тоже было все равно. Он сидел, безвольно откинувшись на спинку сиденья. Майка валялась на полу, ремень и молния на брюках расстегнуты. Я невольно облизнулась, но это уже был тот случай, когда есть можешь только глазами. Мне надо было привести себя в порядок. Я с ужасом думала о размазанном макияже, потной спине, трясущихся коленях.

Как только, вполне довольный сегодняшней выручкой, водитель затормозил у здания аэропорта, я схватила сумку и выскочила из машины.

— Не выходи, — велела я Тимуру. Не буду растягивать мучительное прощание. — Поезжай домой! Я скоро вернусь, и мы все решим.