Пленница Хургады, или Как я потеряла голову от египетского мачо - Юлия Шилова

— В Египте работают многие женщины, и я не понимаю, почему ты не хочешь мне разрешить работать? Что у тебя за дурацкие принципы? Все работающие женщины очень даже порядочные, их мужья ими гордятся.

— Работают только проститутки, — муж дал понять, что спорить с ним бесполезно. — Мое слово для тебя — закон. Я люблю тебя, я заработаю денег. Потерпи. Придет время, и мы будем богаты. Я беспокоюсь о тебе, потому что хочу быть твоей слезой, чтобы рождаться в твоих глазах, жить на твоих щеках и, скатываясь вниз, умирать на твоих нежных губах.

— Это я уже слышала, — грустно сказала я и с трудом сдержала появившиеся на глазах слезы.

Когда мы шли снимать деньги с моей карты, Валид держал меня за руку и ревностно наблюдал за тем, с каким любопытством на меня смотрят другие мужчины. Для того чтобы не злить мужа и не вызывать у него лишних подозрений, я опустила глаза и смотрела себе под ноги. В банкомате Валид встал рядом со мной и стал наблюдать за тем, какие цифры я набираю. Я обернулась и с подозрением посмотрела на супруга.

— Ты не доверяешь своему мужу? — спросил Валид.

— Доверяю, — с трудом выдавила я из себя, прогоняя сомнения и убеждая себя в том, что Валид со мной честен и никогда не сделает мне ничего плохого.

— Тогда набирай код до конца. Мне не нужны твои сбережения — я привык зарабатывать сам. Я хочу, чтобы у тебя были свои собственные деньги, именно поэтому я предложил тебе долю в выгодном бизнесе.

К моему счастью и к очевидному огорчению Валида, мы смогли снять только три тысячи долларов, но муж сказал, что пока этого достаточно, и я, немного успокоившись, спрятала карту во внутренний карман своей юбки. Доведя меня до дверей нашей квартиры, муж поцеловал меня в щеку и по‑хозяйски наказал:

— На улицу одна не ходи.

— Почему? — опешила я.

— Не хочу, чтобы на тебя мужики голодными глазами смотрели. Если нужны продукты или ты просто захочешь куда‑то сходить, то позвони Ахмеду. Я ему доверяю. Вот номер его мобильного телефона. Сделаешь звонок, и он сразу придет. Он и сам тебе позвонит. Я поехал за товаром в магазин, будь умницей. Не скучай. Мне бы очень хотелось, чтобы ты научилась печь египетский сладкий слоеный пирог. Он готовится с орехами или с кокосовой стружкой. Можешь позвонить Ахмеду, сходить с ним в магазин за необходимыми продуктами и заняться тестом. Мне бы очень хотелось, чтобы в следующий раз, когда мы приедем к родителям, ты на глазах у моей матери приготовила вкусный пирог. Она бы полюбила тебя еще сильнее.

— Да куда уж сильнее! — насмешливо сказала я и поинтересовалась: — Ты надолго?

— Постараюсь вернуться побыстрее, — заверил меня супруг. — Куплю товар, приготовлю магазин к открытию.

— А можно тебе помочь?

— Нет, — Валид разбил мою последнюю надежду. — Это мужские дела, но не женские.

— Ну а в дальнейшем я могу хоть иногда приходить в магазин и помогать тебе?

— Когда бизнес наладится, я тебе это разрешу.

Оставшись в квартире одна, я сделала в ней генеральную уборку. Все перемыла, заглянула в холодильник и, увидев, что он практически пустой, поняла, что у меня нет продуктов для того, чтобы приготовить ужин. Тогда села и принялась размышлять о том, смогу ли я выйти одна из дома. По понятным причинам я не стала звонить Ахмеду, а лишь подумала, что не произойдет ничего страшного, если я схожу на рынок и куплю необходимые мне продукты. Скажу мужу о том, что мне было неудобно дергать Ахмеда по пустякам и я решила проявить хоть какую‑то самостоятельность.

Тут у меня зазвонил мобильный, я поднесла трубку к уху и, услышав голос подруги, чуть было не разревелась от счастья.

— Валя, ну как там твоя семейная жизнь? Надеюсь, что лучше всех! — донесся в трубке радостный Ленкин голос.

Мне захотелось рассказать Ленке о том, что со мной произошло, и про то, в каком кошмаре я живу, но я боялась, что Ленка обязательно сообщит обо всем моей матери и у той может прихватить сердце.

— Лена, у меня все замечательно, — я с трудом удерживала себя от того, чтобы не разрыдаться.

— А что голос такой грустный?

— У моего мужа брат умер.

— Прими мои соболезнования!

— Спасибо.

— Ладно, держись, подруга. Мы тебя все очень любим. На твое место директриса взяла нового косметолога.

— Специалист‑то хоть хороший?

— Поживем — увидим. Пока вроде никто не жаловался. Валюша, а ты в своей Хургаде по специальности не можешь устроиться, чтобы квалификацию не терять? Ты ведь хороший косметолог.

— Да о чем ты говоришь? В Хургаде только парикмахерские, а в салонах даже оборудования нормального нет. Кому тут нужна моя квалификация? Да и муж не хочет, чтобы я работала.

— Ну да, у них же там так принято. Нет свободы у женщин на Востоке, кто бы мне что ни говорил. Да и кого в Хургаде в порядок приводить? Этих египетских теток? Они косметику наносят себе на лицо килограммами, да еще и в такую жару. Красивее они от этого не становятся. Я одну на море видела — так она одета была, как капуста. 35 градусов жары, а на ней платок, несколько платьев, под платьями — юбки, а под юбками — теплые штаны. Это вообще атас! Египтянки кутаются, словно собираются на северный полюс. Валя, а продукты‑то хоть нормальные там есть? Мы все за тебя переживаем, ей‑богу. Ты же теперь не в пятизвездном отеле живешь, а имеешь возможность полностью прочувствовать египетский быт.

— Да не переживай, с продуктами все нормально. Я же в еде девушка непривередливая. Вот только от шашлычка из свининки я бы не отказалась, честное слово.

— Значит, питаешься ты нормально. Хоть это радует, а то экономика у них там в заднем месте. Ладно, подруга, переговоры дорогие. Рада, что у тебя все хорошо. Тебе привет от всех девчонок.

— Лена, подожди, не клади трубку, я очень тебя прошу, еще одну минутку. Скажи, как там Москва?

— Москва всегда дышит полной грудью, родимая. Помнит тебя, любит и ждет.

— Кто ждет‑то? — не ожидала я от Ленки такого ответа.

— Москва, кто ж еще.

— Передай ей, что я тоже ее люблю.

После этого я просто не могла не позвонить матери, и как только на том конце провода она сняла трубку, я первым делом спросила ее о здоровье. Мать говорила, что она жива‑здорова, просто очень беспокоится за меня, и мне показалось, что она сердцем чувствует, что с ее дочерью случилось что‑то неладное.

— Да не переживай ты, у меня все хорошо.

— Дочка, скажи, твоя макака тебя не обижает? — осторожно спросила меня моя мать.

— Валид меня на руках носит, он меня просто боготворит, — врала я напропалую. — Я о таком муже и не мечтала! Я только желание загадаю, а он уже его исполняет. Прямо не муж, а золото.