Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь - Джордж Альфред Генти

Едва только окончилось сражение, как Пизани, обернувшись к Фрэнсису, который все время сражался рядом с ним, сказал:

– Благодарю вас от своего имени и от имени республики. Откуда и как вы попали сюда – я не знаю. Само небо послало вас, чтобы оказать нам помощь как раз в ту минуту, когда, казалось, все уже было потеряно. Кто вы такой? Лицо ваше как будто мне знакомо.

– Я Фрэнсис Хэммонд. Имел честь встречаться с вами в доме синьора Полани.

– Да, конечно, теперь я припоминаю, – сказал Пизани. – Но как же вы очутились здесь?

Фрэнсис рассказал Пизани о данном ему поручении и представил адмиралу Маттео.

– Как же, я помню и вас, – сказал адмирал, протягивая ему руку. – Я с вами часто встречался в доме вашего отца. Однако, господа, надо приниматься за дело и разнять галеры, а то они разобьют друг друга вдребезги, а потом надо спешить подать помощь нашим раненым товарищам.

И адмирал повернулся в сторону сражения. Но сражение было уже почти окончено. Увидев венецианские флаги, развевающиеся на мачтах адмиральского корабля и других галер, генуэзцы впали в уныние. Пять генуэзских кораблей тотчас же подняли паруса и поспешили удалиться, а другие два корабля, окруженные венецианскими галерами, стали спускать свои флаги. Сражение было жестокое, и на четырех захваченных галерах оставалось в живых не более восьмисот человек.

Всю ночь команда занималась оказанием помощи раненым, и только к утру, изнемогая от усталости, матросы улеглись спать. После полудня Пизани приказал капитанам всех галер собраться на его корабле и здесь, в присутствии всех собравшихся, он выразил Фрэнсису благодарность от имени республики за помощь, которую тот оказал им в самую критическую минуту.

Затем Пизани повел Фрэнсиса в свою каюту.

– Завтра утром я отправлю команду забрать с вашего корабля привезенные вами запасы, а вам я поручаю четыреста человек пленных, которых нужно доставить в Венецию. Остальных четыреста пленных я отправлю в Кандию.

На следующий день корабль перегрузили, перевели туда пленных, и «Бонито» пустился в обратное плавание.

Как только синьор Полани узнал о приближении «Бонито», он тотчас же отправился в гавань встретить корабль, об участи которого сильно беспокоился, так как в Венеции более десяти дней не было никаких известий ни о нем, ни о Пизани.

– Что с вами случилось, Фрэнсис? – обратился к нему Полани, когда лодка его причалила к кораблю. – Отчего это весь борт вашего корабля так исцарапан и потерт, точно вы терлись о скалу?

– Нет, синьор Полани, мы терлись не об скалу, а о генуэзскую галеру.

– Как так? – удивился Полани. – Впрочем, об этом поговорим после, а прежде всего скажите, какие у вас новости о нашем флоте?

Фрэнсис вкратце передал ему о столкновении с генуэзским флотом и о смерти капитана «Бонито».

– Садитесь в мою гондолу и поедем сейчас же в город, – сказал Полани. – Я очень опечален смертью капитана и моих матросов; вы мне потом расскажете все подробно, а теперь нам надо спешить в Совет, чтобы передать донесения Пизани.

По дороге Фрэнсис подробно рассказал Полани про ход сражения и участие, которое он принимал в этом сражении.

– Вы поступили прекрасно! – воскликнул Полани. – Итак, капитан и двадцать семь человек моих матросов убиты! Горячая же, должно быть, схватка была у вас! Ну а Маттео, что с ним, скажите? – вдруг спросил Полани. – Надеюсь, он не убит?

– Он цел и невредим. Он храбро сражался; адмирал на другой день после сражения предложил ему место на своей галере, и Маттео, конечно, принял это предложение.

– А как поживают ваши дочери, синьор? Надеюсь, они здоровы? – спросил Фрэнсис.

– Три дня тому назад они отплыли на Корфу, где пробудут некоторое время, а на будущей неделе я сам собираюсь отправиться к ним.

Они приближались теперь к Пиацце, и Полани всем своим знакомым, встречавшимся им на пути в гондолах, громко сообщал новость, что Пизани одержал блестящую победу и забрал в плен генуэзского адмирала с его четырьмя галерами. Встречные гондолы толпились около лодки Полани, и сидевшие в них расспрашивали о подробностях сражения. Новость эта с быстротой молнии передавалась от одного к другому, и когда гондола Полани причалила к ступеням Пиаццы, то Полани и Фрэнсис были окружены целой толпой народа, так что они с трудом могли пробраться к дверям герцогского дворца. Полани тотчас же провел Фрэнсиса к дожу; Фрэнсис подробно рассказал ему о всех событиях. Немедленно велено было созвать всех членов Совета, чтобы в их присутствии прочитать донесение Пизани. Изложив в своем отчете ход сражения и результаты его, адмирал в заключение сообщал о помощи, оказанной Фрэнсисом Хэммондом.

Когда чтение отчета было окончено, дож первый обратился с речью к Фрэнсису.

– Вы оказали неоценимую услугу республике, господин Хэммонд. То, что сообщает адмирал, синьоры, обратился дож к членам Совета, – является для меня совершенною новостью, так как сам господин Хэммонд, передавая мне о сражении, вовсе умолчал о том участии, которое он принимал в этом деле. Адмирал упоминает, что о всех подробностях мы можем узнать от вас, господин Хэммонд, и мы с благодарностью выслушаем теперь ваше сообщение, в котором вы, конечно, не скроете ни малейшей подробности.

Согласно этому приказанию, Фрэнсис приступил к подробному описанию всех событий и с большой похвалой отозвался о храбрых действиях своей команды, участвовавшей в сражении с генуэзцами. Когда он закончил, дож сказал:

– Благодарим вас за ваш подробный отчет, господин Хэммонд, и за ту великую услугу, которую вы оказали правительству. Я буду просить вас удалиться теперь, так как мы должны приступить к совещанию по поводу привезенных вами известий.

Прежде всего Совет занялся обсуждением вопроса о наградах, причем было решено выдать в награду каждому матросу на «Бонито» по пяти дукатов, вдов же убитых государство должно было взять под свое покровительство. Затем были решены еще другие вопросы. Когда же наконец дошла очередь до вопроса о вознаграждении Фрэнсиса, то члены обратились к Полани, прося его выразить свое мнение о том, каким наиболее целесообразным образом вознаградить молодого человека за оказанные им услуги.

– Прежде всего, синьоры, я должен объяснить вам, что я смотрю на него как на своего приемного сына и как на будущего участника в моих торговых делах; ввиду этого, синьоры, я полагаю, что он в денежной награде не нуждается. Если же вы желаете знать мое мнение, то я считаю, что вы удостоите его наивысшей и наиболее желательной для него награды, если даруете ему права, присвоенные свободному гражданину Венеции, и включите его имя в списки граждан республики, не требуя от него при этом отречения от его отчизны.

– Это действительно будет исключительная награда, – сказал дож, – но и заслуги синьора Хэммонда столь же велики и исключительны. Он спас Венецию от тяжкой гибели. Попрошу вас, синьор, удалиться на некоторое время из зала, и после непродолжительного совещания мы вам объявим наше решение по этому вопросу.