Дорогая, я не изменю(сь) - Елена Попова

ты не отказалась поднять за него бокал в его любимом месте.

– О, да-а, – закатила глаза жена. – Папа так любил посидеть с удочкой в лодке. А может, и ты унаследуешь его пристрастие к рыбалке, а? – спросила она, входя в лифт. – Вот будет здорово!

И вслух размечталась, как мы с ней по выходным выходим на лодке в озеро.

«Прости, Поля, но этого ничего не будет, – не сводя с нее взгляд, подумал я. – Ни лодки, ни удочек, ни рыбацкого домика ни… ни тебя…»

Я все продумал до мелочей и купил все необходимое для осуществления плана.

Сегодня это случится.

– У меня тоже есть для тебя сюрприз, – вдруг сообщила Полина. – Но подробности расскажу на месте. – И, с интригой подмигнув, села в машину.

«Что еще за сюрприз? Надеюсь, ты не пригласила туда друзей твоего папаши, чтобы всем дружно почтить его память?»

Знаю: Поля способна на это. Слишком много думает о том, как там Петровичу на этих небесах. И ей запросто могла прийти идея собрать всех его близких в его любимом месте, чтобы, так сказать, он там порадовался за нас.

Обещанный сюрприз выбил меня из колеи. Всю дорогу думал об этом. Да еще и Полина всю неделю была какой-то странной. То лукаво поглядывала на меня, как будто что-то утаивала, то напевала песни себе под нос. А еще была чересчур мечтательной и улыбалась без повода.

«Все это мне однозначно не нравится. Ой как не нравится… – нервничал я. – Она явно что-то задумала».

Но когда приехали на место, выдохнул: кроме нас здесь никого нет.

Пока растапливал печь, Полина бегала по дому с веником, затем расставила на столе заранее приготовленные салаты. Когда дом хорошенько прогрелся, я открыл бутылку крепкого вина «Луи Редерер». Как раз то, что нужно, чтобы она улетела с двух-трех бокалов. Зажег свечи.

«Ну что, Поля, давай выпьем за твой последний вечер», – сказал про себя я, и в следующую секунду мое тело словно сковало колючей проволокой. Перед глазами появился образ дома, объятого языками пламени, я даже почувствовал в воздухе запах гари.

И чем ярче становились эти образы, тем сильнее вонзались в кожу иголки.

Разлив вино по бокалам, поднял свой.

– За Петровича! – не чокаясь, выпил, и про себя добавил:

«Сегодня ты с ним встретишься!»

*Орчард Тауэрз - Сингапурский торговый центр секс-услуг, где можно выбрать девушек на одну ночь.

Глава 24. Теперь мы – твоя семья

Гера

На похоронах Полины собралось много людей. Из ее родственников только крестная, остальные – друзья, коллеги, одноклассники, одногруппники, и просто те, кто знал ее даже не слишком хорошо.

Среди них я заметил ее маникюрщицу, парикмахера, и семейную пару, кажется, бывшие соседи дома Петровича.

Закрытый гроб весь мокрый от дождя. Всхлипывания разрывают тишину кладбища.

Я стою рядом с гробом, не глядя ни на кого из пришедших. Иногда задерживаю взгляд на портрете жены, который держит ее подруга Эля, и, глядя в улыбающееся лицо Полины, терзаю себя одним и тем же вопросом:

«Вправе ли я был отнимать у тебя жизнь?»

Случившееся в субботу теперь пожирало меня изнутри. Преследовало и днем, и ночью. Она снилась мне: бледная, полупрозрачная, в белом платье. Беззвучно шевелила губами – я не мог разобрать, что она пыталась сказать.

Призрак Поли сопровождал меня повсюду: я видел ее в прохожих, в магазинах, на пешеходном переходе вчера, когда остановился на светофоре.

И чуть не сошел с ума.

До жжения тер лицо, приводя себя в чувство. Но как бы не пытался прогнать видение – тщетно. Девушка в коричневом пальто была точной копией Поли. И походка, и осанка, и волосы.

«Неужели она жива?» – подумал я, дурея от этой мысли, и уже успел отстегнуть ремень, чтобы выскочить из машины и догнать ее.

И если бы водитель, стоявший позади меня, не посигналил, то, наверное, меня бы уже ничего не остановило.

Позже, уже вечером, я увидел ее на кассе магазина и, оставив бутылку коньяка на движущейся ленте, как обезумевший выскочил на улицу. А затем, пятясь к машине и впиваясь пальцами в волосы, смотрел в окно магазина и видел на кассе совсем другую женщину.

И только сейчас, глядя на закрытый гроб, понимаю: «Полины нет, ее больше нет. Это были всего лишь галлюцинации».

В тот день все прошло так, как было запланировано: мы выпили вина, в доме было достаточно жарко, отчего Полину быстро разморило, и около девяти вечера она сама предложила лечь спать.

Я лежал рядом, дожидаясь, когда ее сон станет достаточно крепким, а затем… Затем принес из кухни пустое ведро, аккуратно положил его на пол и, чиркнув зажигалкой, поднес огонь к меховой накидке кресла.

Она загорелась мгновенно, пламя перекинулось на деревянную стену, и только тогда я вышел из комнаты.

Внутри не было ни криков, ни мольбы о помощи. Я на всякий случай держал дверь снаружи – вдруг очухается и попытается выбежать из комнаты. И только когда начал задыхаться от дыма, покинул дом и позвонил в службу спасения.

Не помню дословно, что я кричал тогда в трубку, потом упал на колени и несколько минут отрешенно смотрел на языки пламени, вырывающиеся из дома.

Смутно припоминаю, как приехавшие машины пожарных обрушили на дом струи воды и пену, потом, кажется, меня под руки вели в машину скорой помощи.

А как оказался в больнице – вообще словно вырвали из памяти. Помню только, как ходил по коридору, хватаясь за голову, и без конца спрашивал у медперсонала, что стало с моей женой.

Никто не догадывался, какой ответ на самом деле я ожидал услышать.

И только утром мне сообщили новость: «вашу жену не удалось спасти…»

В тот момент мне пришлось включить актера и максимально показать глубокое горе.

Чего я там только не выкрикивал, даже схватил доктора за грудки и хорошенько встряхнул со словами: «Ты врешь! Она жива! Моя Полиночка жива!»

Меня успокоили каким-то уколом, и я даже на пару часов отключился. А вечером меня ждал допрос…

«Убитый горем», я рассказал девушке-следователю все по порядку: мы с женой выпили вина, отправились спать. Я проснулся ночью, чтобы сходить в туалет, расположенный на улице, а когда вернулся, комната уже полыхала. Подойти к кровати, где была Полина, не смог из-за дыма, тогда бросился в коридор за ведром с водой, попытался потушить огонь, но… надышавшись дымом,