Всемирная история глазами кошек - Сергей Нечаев

А в Японии в XVIII веке начали делать так называемые манэки-нэко — маленькие статуэтки белых кошек с поднятыми передними лапками, которые, как считалось, приносят процветание владельцам магазинов. Постепенно это поверье охватило всю материковую Азию.

Манэки-нэко — это «приглашающий кот» или «манящий кот», а потом это преобразовалось в более известные названия «кот счастья», «денежный кот» или «кот удачи».

Современный японский «денежный кот»

Согласно легенде, в буддийском храме Готоку-дзи в 1615 году настоятель приютил бездомного кота. История сохранила имя этого кота: звали его Тама. Храм находился в плачевном состоянии, но денег на ремонт и достойное содержание его не было. И вот однажды мимо этого храма проезжал богатый князь, возвращавшийся из победоносного похода. Вдруг пошел сильный ливень, и князь укрылся под деревом. В темноте он и не заметил бы ворот храма, если бы не сидевший у них кот, манивший его лапой, словно приглашая зайти внутрь. А как только князь подошел к коту, в дерево ударила молния, и огромный ствол рухнул как раз на то место, где он только что стоял. В благодарность за свое чудесное спасение князь дал настоятелю денег на восстановление обители.

Храм сохранился до наших дней. А тот самый кот, о котором идет речь, после смерти был похоронен рядом с храмом, и говорят, что именно в его честь был сделан манэки-нэко. Японцы верят в то, что этот талисман приносит удачу и богатство, так же как когда-то кот Тама принес процветание маленькому храму.

Эти талисманы сейчас делают из фарфора или керамики. Скульптура изображает кошку с поднятой вертикально лапой и обычно выставляется в витринах магазинов, в ресторанах, на складах и в других местах. Кошка, поднявшая правую лапу, привлекает деньги и удачу, а поднявшая левую лапу — клиентов. Встречаются также манэки-нэко с двумя поднятыми лапами. Для еще большей убедительности на современных манэки-нэко на шее кота появилась золотая монетка.

С давних времен спутниками моряков в скитаниях по морям чаще всего становились коты и кошки (а также петухи, но они не имеют отношения к нашему рассказу). Такой выбор не случаен. У многих народов они были носителями дурных и счастливых примет, принимали участие в различных суеверных ритуалах и обычаях и даже в зависимости от обстоятельств могли повлиять на судьбу моряков или их судна.

Начиналось все с закладки киля. Это важное событие издавна было строго регламентировано определенными табу и таинствами. Один из запретов гласил, что при закладке киля вблизи не должно быть котов и кошек, а в целом — вообще каких-либо животных, «покрытых шерстью». Суеверие предостерегало, что в них очень часто любят превращаться колдуны и ведьмы, которые могут «сглазить» будущее судно.

С другой стороны, у многих народов спуск судна на воду не обходился без котов и кошек. Например, у русских мореходов был обычай — по уже построенному судну первой должна пройти кошка. Этим преследовалась цель изгнать всю нечистую силу, которая уже успела обосноваться в корабельных уголках.

Когда судно уже было спущено, кроме надежды на Бога у моряков имелись свои проверенные средства, помогающие снискать расположение «госпожи Фортуны». Например, опытом было «доказано», что удача сопутствует судну, в штате которого числится кот или кошка. На протяжении многовековой истории мореплавания «авторитет» котов и кошек то поднимался до полной святости, то падал до уровня исчадия ада.

Начиная с X–XI веков у британских мореходов и рыбаков особой популярностью пользовались коты и кошки исключительно черной масти. Их присутствие на судне считалось залогом безопасного и счастливого плавания. Вера моряков в могущество этих животных была свята, поэтому во время кораблекрушений они в первую очередь спасали их, а уж потом свои пожитки. Обидеть животное — это значило навлечь на судно беду или даже гибель.

Английские законы определяли возрастную и породистую стоимость представителей кошачьего племени и наказание за жестокое обращение с ними. В доме каждого уважающего себя моряка жила черная кошка. Домашние надеялись, что это поможет спасти их мужей и сыновей от всех морских бед.

С котами и кошками связано много других суеверий. К примеру, в семьях латышских рыбаков считалось, что если кошка на закате обходит комнату с севера на юг, значит утром надо ждать возвращения мужчин с промысла. Скандинавские жители верили, что когда кошка беспричинно мяукает, то моряки попали в туман, а если когтями царапает стену — в шторм.

Китайцы тоже были неравнодушны к этим животным. Кошка обозначалась иероглифом «мао» и представляла собой символ долголетия, что для морской жизни немаловажно. Поэтому этот иероглиф рисовали на парусах, переборках и циновках.

У японцев само слово «кошка» («нэко») в море являлось табу. Произнести запретное слово значило разозлить ветряных богов. Несмотря на такие сложности в отношении к животному, ни одно японское судно не отправлялось в плавание без кошки… обязательно рыжего цвета. Если рыбаки попадали в опасный шторм, то для умилостивления разъяренной стихии кормчий выбрасывал «неудачливую» кошку за борт.

Со временем у многих европейских народов сложилось представление, что всякие беды происходят от черных кошек. Эти суеверия постепенно проникли и в морскую среду. Так, например, у американских китобоев появился зловещий термин — «черный кот». Им называли судно, над которым висит проклятие, и поэтому оно всегда возвращается в порт с неполным экипажем.

Понятно, что в наш просвещенный век большинство предрассудков и суеверий безвозвратно исчезли, а рассказы о них воспринимаются как любопытные факты из истории далекого морского прошлого. Никто уже не верит в «символ надежды» — в кота или кошку. И все же на многих судах и ныне безбоязненно живут разномастные коты и кошки — как дань памяти вековым морским традициям, как напоминание о домашнем уюте и вечной любви к нашим «меньшим братьям».

Мы далеки от того, чтобы утверждать, что варварское убийство кота Бриллианта стало причиной переворота, известного как Великая французская революция. Скорее это был результат борьбы среднего или городского сословия против абсолютизма и аристократических привилегий. Но, как бы то ни было, Людовика XVI вскоре свергли, а 21 января 1793 года он с христианским смирением взошел на эшафот. «Французы! — обратился он к народу. — Я умираю невинным. Я прощаю моих врагов и молю Бога, чтобы кровь моя не пала на Францию…» Звуки барабанов заглушили голос короля, и голова его упала под топором палача. Впоследствии и королева Мария-Антуанетта также погибла на эшафоте, а затем начался революционный террор, масса благородных и вполне добропорядочных людей была отправлена на тот свет, началась настоящая агония казней, и множество котов и кошек сделались бездомными, лишившись привычной среды обитания.