Месть по-французски - Энн Стюарт

Те несколько недель, которые они с Луи прожили в Париже, когда добрались туда, были ужасны. Днем им приходилось прятаться — даже в грубой крестьянской одежде разъяренная толпа узнавала в них ненавистных дворян, — а ночь они проводили в поисках пищи и в борьбе с хозяевами ночного Парижа.

Жаклин хорошо помнила день, когда это случилось. Слишком хорошо. Двадцать третье января по новому французскому календарю. Они не ели вот уже два дня, и Луи плакал не переставая. Поток слез смывал с его лица грязь. Она оставила его в безопасном месте — в аллее за винным магазином, — а сама отправилась раздобыть хоть какую-то пищу. Она нашла больше, чем ожидала…

Жан-Люк Мальвивр! Он и сейчас стоит у нее перед глазами. Лицо цвета ржавчины, сломанный нос, тонкие губы, темные порченые зубы. Он был, как она позднее поняла, достаточно молод, но тогда показался ей почти стариком. Наверное, ему было лет тридцать. Человек без возраста, с печатью порока на лице. Но тогда она и этого не понимала.

Жаклин попалась ему на глаза в тот самый момент, когда впервые в жизни решилась совершить преступление. Она брела по улице и увидела мужчину, только что вышедшего из винной лавки. Он был настолько пьян, что смог сделать лишь несколько шагов, а потом плюхнулся навзничь и отключился. Жаклин следила за ним из-за угла и, когда он упал, быстро подбежала к нему. Опустившись на колени, она попыталась освободить этого упитанного буржуа от его кошелька. Но неожиданно на ее плечо опустилась крепкая рука и, схватив за ворот платья, поставила ее на ноги.

Рассмотрев ее, незнакомец чертыхнулся.

— Есть способы получше зарабатывать на жизнь, моя красавица, — сказал он, откинув ей с лица волосы. — Как тебя зовут? Ты, видать, недавно в городе. Я могу отвести тебя в одно место. У тебя будут отличные наряды, ванна, если захочешь, хорошая еда. Много, очень много еды!

Жаклин молча уставилась на него. Она, хоть и провела несколько недель в Париже, все еще была слишком невинна, чтобы понять, о чем это он, но боялась заговорить. Произношение могло выдать ее, а ей слишком часто пришлось видеть, как расправлялись с теми, в ком угадали благородное происхождение. Она попыталась вырваться, но безрезультатно. Позвать на помощь? Однако это значило поменять одного дьявола на другого. Ей ничего не оставалось, как пойти за ним.

— Тебе понравится у мадам Клод, — сказал незнакомец. — Ты просто должна быть послушной. Будешь жить лучше, чем многие другие. Тебе просто повезло, что родилась с таким хорошеньким личиком. Вот увидишь: там лучше, чем на улице.

В доме было слишком жарко. Он был полон девушек с молодыми лицами и старыми глазами, чистыми руками — и замаранными телами. Мадам Клод оглядела Жаклин и с довольным видом протянула ее спутнику горсть монет. Ее радость возросла после того, как мужеподобная женщина, вымыв, переодев и грубо осмотрев Жаклин, объявила, что она последняя и единственная девственница Парижа.

— Да она стоит целое состояние, — с жадностью заявила мадам Клод. — Наверное, мне надо было дать Мальвивру еще су за это сокровище.

Так Жаклин впервые услышала его имя. Имя человека, который продал ее в публичный дом за горсть монет. Она в конце концов убила его за то, что он сделал с ней. Убьет она и Николаса Блэкторна!

Тавернер перед тем, как уйти, принес ей воды. Хотя она и не собиралась стать посудомойкой при Блэкторне, но все же стала мыть посуду, чтобы оттянуть время расплаты. А это время — она знала — приближалось. Темные, судьбоносные глаза Блэкторна не отрывались от нее, и Жаклин вдруг стало так страшно, как не было страшно уже многие годы. Она все терла и терла этот убогий стол на трех ножках, на нем уже не было ни пятнышка. «Может быть, удастся еще потянуть время, если помыть полы?» — лихорадочно соображала Жаклин.

— Закончила, моя дорогая? — лениво спросил Блэкторн. — Или ты все еще надеешься уклониться от неизбежного?

Жаклин выпрямилась. Пытаться бороться с ним бесполезно — это уже проверено. Ножа нигде не видно: Тавернер об этом побеспокоился. Разве что попробовать столкнуть его в огонь?..

— Я не собираюсь помогать тебе насиловать меня, — заявила она.

Блэкторн улыбнулся. В отблесках огня он казался очень красивым, но красота его была мрачной, дьявольской. Как, чем ей от него защититься? Жаклин с ужасом поняла, что путей к спасению нет.

— Как правило, мне удается заставлять людей делать то, что я хочу, — вкрадчиво произнес он, поднимаясь на ноги.

Огонь отбрасывал на стену его тень, и от этого Блэкторн казался еще выше, еще опаснее. Он двинулся к ней через комнату. Жаклин не шевелилась, приказав себе закрыть глаза, уйти в себя и ждать, когда все это кончится. Но когда он приблизился к ней и дотронулся до ее плеча, в ней как будто что-то взорвалось, и она изо всех сил ударила его по лицу.

Голова Николаса дернулась от пощечины, но он не отпустил ее плечо.

— А вот это ты зря, — сказал он, но, как ни странно, в его голосе не было угрозы. — Ты разве не знаешь, что про меня говорят?

— Убери руки! — Жаклин попробовала вырваться, но он держал ее так крепко, что ей стало больно.

— Говорят, что я сумасшедший. Что я все делаю вопреки общепринятому. Что такие понятия, как честь и приличие, для меня просто не существуют. Говорят, что вставать у меня на пути смертельно опасно. От меня стараются держаться подальше.

— Это правда?

— Что именно?

— Что ты сумасшедший?

Блэкторн долго молчал. Глаза его были непроницаемы.

— Наверное, — сказал он наконец. — Если по-прежнему хочу тебя.

Он приподнял ее, прижал к себе и властно, жестко поцеловал в губы.

Жаклин сопротивлялась изо всех сил, но безрезультатно. Он был слишком велик, слишком силен, слишком возбужден. Она старалась оттолкнуть его, отвернуть лицо, но он одной рукой крепко прижимал ее к себе, а другой придерживал затылок, не позволяя уклоняться от жгучих поцелуев. От него пахло виски и кофе, злостью, решимостью — и сексом. Жаль, что не ядом…

Пытаясь обмануть Блэкторна, Жаклин на мгновение перестала сопротивляться, а потом с силой ударила его коленом между ног. Но его реакция оказалась молниеносной. Он успел вовремя отскочить и швырнул ее на кровать.

У Жаклин из горла рвался крик. Но кто услышит его? Ее уже насиловали, придется пережить это еще раз. Ничего, она спрячется в темную норку в своей душе, там он ее не достанет…

Жаклин не шевелилась. Сейчас он сорвет с нее платье или, может, просто задерет ей юбки на голову, а потом, насытившись, отпустит. Ей все равно.

Но пальцы Блэкторна гладили ее щеки, перебирали длинные спутанные волосы, кружевные манжеты падали на ее истерзанный рот. Она все ждала, когда же он перейдет к главному — это поможет ей захлопнуть дверцу в свою душу, спрятаться там, — но ничего не происходило. Тишина прерывалась лишь потрескиванием огня и его неровным дыханием.