Месть по-французски - Энн Стюарт

— Я твоя пленница, а не слуга! — взорвалась Жаклин.

— Не искушай меня. А то мне тоже захочется прилечь рядом, чтобы удовлетворить аппетиты другого рода.

Жаклин поспешно встала, стараясь держаться от него подальше.

— Так-то лучше, — пробормотал Блэкторн. — Уверен, что ты хочешь кофе не меньше, чем я. И, судя по вчерашнему обеду, у тебя просто талант готовить яйца. У меня зверский аппетит, дорогая.

Жаклин понимала, что он просто старается взбесить ее. И, к сожалению, преуспевает в этом. Если бы у нее под рукой было что-нибудь тяжелое, с каким удовольствием она швырнула бы им в него! Сегодня в свете утра Блэкторн был совсем другим. Ночь как будто сняла с его лица маску злобы и цинизма. «Прекрати! — разозлилась на себя Жаклин. — Так можно снова подпасть под его обаяние. Забыла, чем это некогда кончилось?»

Николас так быстро подошел к ней, что она не успела отпрянуть, но, как ни странно, не дотронулся до нее. А ведь до сих пор он постоянно это делал — то щеки коснется, то за руку возьмет, напоминая ей, что она целиком в его власти. Он стоял слишком близко, рубашка его все еще была расстегнута, и Жаклин не знала, куда ей лучше не смотреть: на лицо, на гладкую обнаженную грудь — или ниже. В конце концов она уткнулась взглядом ему в левое плечо, решив, что так всего безопаснее.

— Почему бы нам не заключить временное перемирие, Жаклин? — спросил он. — Тебе не стоит бороться со мной, а то я ведь могу совсем рассердиться и просто привязать тебя к кровати. Почему бы нам не помириться хотя бы на день?

Но Жаклин не желала идти на уступки. Она знала: ее неукротимая гордость — единственное оставшееся у нее оружие. Без него она будет абсолютно беззащитна.

— И как ты намерен поступить со мной? — спросила она.

Блэкторн пожал плечами:

— Сам не знаю. Может, отпущу. А может, и нет. Пока не решил.

— Надеешься, что я буду вести себя как послушная маленькая девочка и ждать, когда ты решишь убить меня?

— Что ты так сердишься? Ведь это ты все начала. Это ты первая решила убить меня. Испортила наши очаровательные отношения.

— Нет у нас никаких отношений! — огрызнулась Жаклин.

— Позволь с тобой не согласиться. Есть. Только я сам не очень понимаю какие. Ну, так как, Жаклин? Мир или война на сегодня? Решай.

Жаклин понимала, что уступить — даже на время — значит обречь себя на неминуемое поражение. Но она так устала от этой борьбы…

— Хорошо, — неохотно сказала она. — На сегодня мир. Но при одном условии.

Николас вздохнул:

— Это при каком же?

— Что ты до меня не дотронешься!

Его рот изогнулся в усмешке:

— Совсем?

— Совсем. Не люблю, когда меня лапают. Обещай — и я на день откажусь от мечты всадить тебе между ребер нож.

— У тебя нет ножа.

Жаклин пожала плечами:

— Если ты хочешь, чтобы я что-то приготовила, мне без него не обойтись.

— Ну что ж. Как-нибудь уж справлюсь со своими животными инстинктами, — усмехнулся Блэкторн. — Лечь на спину и поднять юбки может любая, а вот готовить — не каждая.

Жаклин недоверчиво уставилась на него.

— Так ты обещаешь?

— Обещаю.

Он подошел так близко к ней, что она почувствовала исходящий от его тела жар и испугалась, что может снова потерять контроль над собой. Но Николас не дотронулся до нее, из чего она заключила, что на самом деле он ее совсем не хочет.

— Меня вот что интересует, дорогая, — сказал он. — Как это ты переносишь мои домогательства и не краснеешь при этом? Ведь пребывание в монастыре должно было сделать тебя не менее щепетильной, чем моя кузина Эллен.

— Я в жизни не была в монастыре!

Жаклин была уверена, что он очень удивится, но Николас только улыбнулся:

— Я так и думал.

Он повернулся к ней спиной, и она в который раз горько пожалела, что у нее нет ножа. Через минуту Жаклин опомнилась: она ведь дала слово. В конце концов, всего лишь один день. Двадцать четыре часа. Ну, столько-то она вытерпит. Кроме того, за двадцать четыре часа можно усыпить его бдительность, заставить его поверить ей.

«Бог мой, да я просто наивный идиот, Дон Кихот какой-то!» — размышлял Николас несколько часов спустя. Как угораздило решиться увезти Жаклин де Лорне с собой. Он ведь не был пьян… Наверное, это все из-за яда, лишившего его здравого смысла, если не рассудка.

А впрочем, ему ли говорить о здравом смысле? Джейсон Харгроув и эта его ведьма-жена — не лучшее ли доказательство его сумасшествия? Он с самого начала должен был держаться подальше от Мелиссы. Ведь знал он, что у нее не муж, а бык разъяренный! Знал, но уступил минутной прихоти — и вот, пожалуйста, теперь расплачивается за это.

Умыкнуть эту маленькую кровожадную особу было еще одной ошибкой. Как и поездка в Шотландию. И то и другое вдруг показалось ему в какой-то момент безумно соблазнительным. Он не притворялся перед Жаклин, сказав, что его устраивает любая женщина, лишь бы она облегчила его мужские потребности. Он спал с ними со всеми без разбора — если они не были больны и обладали минимальной привлекательностью.

Теперь Николас пытался убедить себя, что его тело просто реагирует на Жаклин как на любую другую красотку. Но ее мужество и несгибаемая воля покорили его душу. Ему вдруг захотелось заботиться о ней, хотя его жизненным кредо было заботиться лишь о самом себе.

Вот и с Шотландией то же самое. Он забыл, как любит эту страну, аромат ее влажной почвы, свежий воздух и солнечный свет. Забыл, как все это отличается от вонючего Лондона с его салонами, переполненными людьми, которые духами глушат запах немытого тела. Он привык к суете и зловонию — они вполне вписывались в его циничные представления о жизни.

А Шотландия — это свет. Память о детстве, в котором все-таки были свои радости и удовольствия. Ему ужасно захотелось побывать здесь, окунуться в давно забытую чистоту и непорочность. Подышать полной грудью, побыть счастливым. Как же он был наивен! Все это давно в прошлом. Он — последний в роду сумасшедших Блэкторнов — не может быть счастлив. И, уж во всяком случае, когда рядом такая женщина, как Жаклин…

Все-таки забавно, что она сумела вытянуть из него обещание не трогать ее! Он, конечно, и не подумает его выполнить — он ведь уже сказал ей, что привык нарушать свое слово, — но дело не в этом. Просто пока лишь усыпит ее бдительность.

Она, видите ли, не выносит его прикосновений. Как бы не так! Жаклин еще пока не поняла, что он переиграл ее. Что бы она ни предпринимала — он всегда останется хозяином положения. И докажет ей это самым простым и доступным способом.

Она сама себя не понимает. Когда он касается ее маленьких, совершенных по форме грудей, соски Жаклин твердеют независимо от ее воли. Когда он целует ее, ей хочется целовать его в ответ. Ее сердце бешено стучит, кожа вспыхивает, пульс учащается. Он достаточно опытен, чтобы это понять. Но он никогда не встречал женщину, которая бы так сопротивлялась собственным желаниям! Впрочем, она не просто сопротивляется, она борется с ними, как борется с ним самим.