Богиня по крови - Филис Кристина Каст

«Мы слышим тебя, Приносящая Свет!»

Камень содрогнулся, как живое существо. Ладони Морризащекотало тепло, источаемое валуном. Потом он вдруг ярко запылал. Это не былопохоже на тусклое свечение под ее ладонью, как в тот раз, когда Кайл выключилэлектричество, не напоминало мерцание селенита, когда она ползла по туннелю.Свет оказался настолько мощным, ярким и белым, что резал глаза.

Не обращая внимания на слезы, брызнувшие из глаз, Морриганпродолжала смотреть в глубину валуна, но поначалу ничего не могла разглядетьиз-за ряби, какая случается на спокойном озере, если подует ветер. Девушкабыстро заморгала, напряженно вгляделась в камень, и тут...

Она с шумом выдохнула. Сквозь селенитовый валун Морриразглядела другую пещеру, в точности похожую на ту, в которой находилась.Только стены там были украшены удивительно затейливой резьбой и мозаикой,напомнившей ей тонкое серебряное ожерелье, которое дедушка в прошлом году купилбабушке на каком-то фестивале. В той пещере находились женщины. Что же этотакое? Что все это значит?

В следующую секунду ее ударил сгусток энергии. Морриганзадохнулась и выпустила из виду ту необычную пещеру. Стараясь унять жар,пронзивший тело, она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Ейбудто стала доступна энергия не только этого валуна, внушающего трепет, но и всейпещеры. Девушка успокоилась, снова открыла глаза и посмотрела наверх.Селенитовые кристаллы, вкрапленные в потолок, начали мерцать, словно звезды наночном небе. У нее получилось! Она обратилась к камушкам, заставила их сиять.Морриган откинула голову и радостно расхохоталась. Счастливый смех молодостиотскакивал от стен и повторялся эхом, которое могла вызвать только Морри.

«Возрадуйся силе своего дара!»

— Невероятно! — закричала девушка, позабыв о том, что оначужая в этом мире, а где-то рядом, возможно, затаилось зло.

Она почувствовала робость, отняла одну руку от камня исосредоточенно посмотрела на него.

— Продолжай сиять, — велела Морри тихим, серьезным голосом,потом немного подумала и проговорила чуть мягче: — Пожалуйста, не гасни.

Она убрала вторую руку, но селенит продолжал излучать свет.Теперь он не сиял так ярко, как при ее прикосновении, но определенно продолжалмерцать чистым серебристым огнем. Морриган радостно вскрикнула, закружилась втанце, подняла руки над головой, протянула пальцы к потолку и сосредоточиласьна крупицах кристаллов, виднеющихся в породе.

— Зажгитесь для меня! — обратилась она к ним.

Свод откликнулся пламенем искр и блеском, от которого у неезахватило дух.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Морриган резко обернулась и увидела Кайла в джинсах и курткес логотипами университета, наспех натянутой наизнанку. Парень был такимрастрепанным, словно его только что разбудили. Он торчал на пороге Залалагерной стоянки и потрясенно смотрел то на нее, то на мерцающие кристаллы.

— Кайл! — Морриган почувствовала, как у нее запылали щеки.

Никто, кроме дедушки с бабушкой, не знал о ее странностях.Она открыла было рот, собираясь как-то оправдаться, любым способом объяснить,почему оказалась здесь, среди ночи, в глубине пещеры, где сияют кристаллы...

«Не смей отрицать свое наследие!»

Морриган даже подпрыгнула. Эти слова прозвучали совсемрядом, напоминая электрический разряд. Морриган уловила в них гнев ипочувствовала его в самой себе. До нее дошло, что она рассердилась. С какойстати ей придумывать отмазки и отрицать то, что принадлежит ей по праву и покрови?!

Девушка вздернула подбородок и сказала:

— Это я заставила кристаллы мерцать. Я дочь жрицы.

Кайл начал мотать головой из стороны в сторону, не сводяглаз с сияющих кристаллов.

— Должно быть, я сплю. Это какой-то дурацкий сон наяву.

Прежняя Морриган тут же согласилась бы с ним и убежала,оставив его разбираться с гаснущими кристаллами, искать возможные объяснениявсего эпизода. Но теперь она стала другой и твердо вознамерилась никогда невозвращаться к прежнему образу.

— Ущипни себя или сделай еще что-нибудь в таком роде. Ты неспишь. Это устроила я, — повторила она с заметным нажимом. — Сегодня днем,проходя по пещере, я поняла, что связана с кристаллами.

Девушка ласково погладила селенитовый валун. Тототреагировал такой вспышкой света, что Кайл тихо охнул.

Морриган посмотрела на парня и продолжила:

— Я вернулась, потому что мне нужно принять наследие.

— Боже мой! Это ты, — произнес Кайл, только сейчас узнавшийее.

— Да, это я.

Морриган решила, что ей, пожалуй, нравится видеть такоепотрясение. В конце концов, этот красавец выглядел не испуганным, а простоизумленным. Потом она подумала, как это странно!.. Он сам подкатил к ней всегонесколько часов назад, а теперь что же — едва ее узнает?

— Часто с тобой так случается? Ты всегда даешь женщинам свойтелефонный номер, а потом забываешь, как — выглядят? Или это я такаяуникальная?

— Разумеется, я помню тебя. — Он провел рукой по лицу,продолжая удивляться. — Но ты стала совсем другом.

Морриган недоверчиво фыркнула, хотя бабушка сотни раз ейговорила, что это очень непривлекательно, и заявила:

— Другая? Да, конечно. Слабая отмазка, типичная длямальчишки. — Она чувствовала себя гораздо взрослее и мудрее, когда откидывала слица волосы, прежде чем посмотреть ему в глаза.

— Это не отмазка. Ты действительно выглядишь не так.Посмотрела бы ты сейчас на себя. — Он говорил хрипло, с каким-то благоговением.— Твоя кожа сияет. — Кайл медленно двинулся к ней, — Твои глаза — как голубыетопазы, освещенные изнутри. — Юноша остановился, протянул: к ней руку, иМорриган испытала шок, когда Кайл убрал с ее плеча густую прядь. — А волосы!..Они, как и ты сама, волшебно прекрасны.

Потом он взял ее ладонь и приподнял, чтобы она сама во всемубедилась. Морриган так и не сменила свою у университетскую футболку, поэтомуее рука была обнажена до предплечья.

Кайл оказался прав. Кожа девушки сияла. Она отдернула руку,подняла другую, растопырила пальцы и принялась медленно поворачивать ладони товверх, то вниз, любуясь тем, как ее кожа сияла и переливалась не хуже селенита.

— Как такое может быть? — тихо спросил Кайл.

Она ответила машинально, не глядя на него:

— Я дочь верховной жрицы, которая была Избранной богиниЭпоны.

Морриган сознавала, что история жизни ее матери неограничивалась этим одним фактом, но, произнося эти слова, вдруг почувствоваласебя не просто хорошо, но даже куда лучше. Ощущение было чудесным. Ей давноследовало бы сказать это. Она так и сделала бы, если бы только знала правду.Тут ей послышался смех, не издевательский, характерный для злобного бога, амилый и музыкальный, выражавший одну лишь радость. Это была ее мать. Кто жееще!