Последняя обойма - Анатолий Гончар

У Щукина оказалось что-то со связками. Пришлось накладывать гипс и производить в группе перестановки. Теперь пулемётчиком в головном дозоре начал ходить Маркитанов, снайпера рядового Баринова старший лейтенант Кузнецов перевёл в тыловую тройку, а на его место отправил разведчика-автоматчика Старинова.

Воспользовавшись тёплой погодой, Олег рассадил бойцов на чистку оружия не в специально отведённой для этого палатке, а сразу же за ней, на улице, близ недавно оборудованной тропы разведчика. Рассевшись на коврики и выложив оружие на расстеленные плащ-палатки, бойцы принялись за чистку. Кузнецов специально сел немного в стороне, чтобы видеть каждого и вместе с тем побыть немного наедине со своими мыслями. Раздавшийся со стороны разведчиков смех вывел его из задумчивого состояния. Он поднял взгляд и увидел, что большая часть группы расселась вокруг Димарика, а тот что-то им с воодушевлением рассказывал. Олег невольно прислушался.

— …а мы с отцом зимой из леса не вылезаем, то за зайцем, то за лисой. По пяток патронов возьмём — и на охоту.

— А что патронов так мало, патронташа что ли нет? — с легкой издевкой в голосе спросил снайпер Ясиков.

— Почему нет? Есть, — даже как-то обиженно возразил Маркитанов. — А зачем нам больше? Мы с отцом хорошо стреляем! Пару-тройку зайцев подстрелим — и домой. Солить нам их что ли?

— Ты ещё скажи, что белку в глаз стрелял! — Ясиков, похоже, сегодня был не в духе.

Маркитанов повернулся в его сторону, смерил снайпера с ног до головы своим пронзительным взглядом и выдал:

— Белку в глаз? Запросто! — После чего Димарик сделал паузу и довольно улыбнулся: — Какая-никакая дробинка, а попадёт.

Мгновение тишины и всеобщий хохот. «Клоун», — с какой-то непонятной для себя теплотой подумал Кузнецов и вновь погрузился в свои мысли. Полтора месяца командировки остались позади, а ничем особенным пока отличиться ему не удалось. И хотя Олег не слишком надеялся совершить что-то уж слишком выдающееся, но заслужить свой орден хотелось. Так что на БЗ, в бой, Кузнецов рвался, не было желания только подлететь на мине и оставить свою лапку где-нибудь в горах Ичкерии. Мины, пожалуй, были единственным, чего он опасался на этой войне. Нельзя сказать, чтобы Олег слишком уж их боялся, но каждый раз, когда им на пути попадались разбросанные где ни поподя ПФМки или расставленные на пути замыкатели, у него в груди невольно что-то съеживалось, хотелось стать меньше и невесомее. Слава богу, четвёртой группе первой роты пока везло. И не о результатах речь, хотя кроме убитых боевиков (агентура дала подтверждение трёх трупов), схрона с продовольствием, тайника с боеприпасами имелся ещё и большой объем разведданных, а о собственных потерях. Если не считать временно выбывшего из строя с разрывом связок Щукина, у Кузнецова их не было. Увы, в большинстве групп подобным везением похвастаться не могли. И опять же зачастую результаты их боевой деятельности были весьма впечатляющими — многие превосходили результат Олега и по уничтоженным боевикам, и по обнаруженным тайникам, но редко кому удалось избежать подрывов и ранений личного состава. Особенно не везло соседней роте. В первой группе подрыв, в четвёртой — раненый, в третьей — два подрыва, во второй — подрыв и два раненых, один из них тяжёлый. Олег надеялся, что ему и дальше будет везти, но уверенности в этом не было. Он закончил чистить свой автомат, отложил его в сторону и обратился к завершающим чистку разведчикам.

— Ещё раз напоминаю: командиры отделений проверяют оружие на наличие загрязнений. После этого оружие предоставляется мне, и если я обнаруживаю гарь, то чистит его уже командир отделения. Ясно? Вопросы есть?

Вопросов не было, а чистка продлилась еще на добрых полчаса.

После того, как оружие было осмотрено придирчивым командирским взглядом и сдано в оружейную комнату, Кузнецов дал своим бойцам разрешение на отдых. Но отдыха, в смысле сна, не получилось. Соседняя рота предложила, (с легкой руки замполита майора Бакланова), провести мини-турнир по мини-футболу: две команды одной роты играют с двумя командами другой роты, а те, кто набрали наибольшее количество очков, соответственно, и играют финал.

Предложение было принято, и началась игра. По общей договоренности, в качестве приза проигравшие покупали команде победителей — для личного состава — две упаковки сока, для офицеров и прапорщиков — упаковку пива. Договор был скреплён крепким рукопожатием командиров рот, и игра началась…

Увы, турнир они проиграли. То ли сказалась накопившаяся и всё еще не исчезнувшая усталость, (соседи пришли с БЗ на одни сутки раньше), то ли команда второй роты действительно оказалась сильнее. Во всяком случае, в финале команд первой роты не было. Малость поругавшись на не сумевших добиться победы бойцов и немного посетовав по поводу упущенного приза, офицеры разошлись по палаткам. О том, что еще предстояло покупать соседям ящик спиртного, как-то не думалось: на сок бойцы будут сбрасываться сами, а пиво всё равно собирались пить вместе. Так что на самом деле проигрышу никто не огорчился, а зрелище получилось, так что в выигрыше остались все.

Вечерняя поверка уже прошла. До предписанного уставом отбоя оставалось ещё сорок минут, но, как назло, вырубился дизель, и теперь вся палатка потонула в темноте. Кто-то достал фонарики, кто-то зажег специально для этого случая приготовленные свечи. Естественно, ни о каком ди-ви-ди не было и речи. Вот в соседней роте у контрактников был портативный ди-ви-ди проигрыватель, работающий от аккумуляторов, и им эти отключения были по барабану. Димарик соседям даже немного позавидовал, и от нечего делать стал перебирать содержимое своего рюкзака. Вынул и положил на кровать дополнительные, не помещавшиеся в разгрузке ленты, десятка полтора оставшихся от предыдущих пайков пакетиков чая, порванную в нескольких местах клеёнку, аккуратно сложенную плащ-палатку, теплый свитер и синтепоновые штаны, две пары носков, четыре запасных батарейки к фонарику, старый, с разбитым стеклом компас, три пачки галет, скрученные и сложенные в пакет сапоги-чулки.

— Дим, а зачем ты постоянно таскаешь их с собой? — Гудин, лениво потянувшись, сел на своих нарах и ткнул пальцем в лежавшие на спальнике чулки.

— Ну — у — у… — неопределенно протянул Маркитанов и пожал плечами. — Сыро там, например, будет, или что еще… река разольётся…

— Понял, не дурак. В чём-то ты, конечно, прав, но таскать их с собой всё время! — Гудин покачал головой. — Нафик, нафик! — А потом продолжил: — Это только в кино герой от нечего делать залазит в воду, а потом в мокрой одежде и, главное, в обуви вершит великие деяния. Придурки! У нас каждый идиот знает: всегда, когда есть возможность, лучше раздеться, а перейдя водную преграду, одеться вновь.

— Угу! — думая о чём-то своем, согласился Димарик. Затем поднялся, прошел к выходу, выйдя на улицу, вытряхнул из рюкзака скопившиеся там крошки, чем вызвал недовольный взгляд стоявшего под грибком дневального и, вернувшись на своё место, стал складывать вынутые пожитки обратно. Пакетики чая, галеты и носки положил в боковой кармашек, на самое дно РРки сунул старый, трёхметровый кусок полиэтиленовой плёнки, скрученные чулки стоймя, (что бы было удобнее достать), поставил с правого бока РРки, слева от них упихал свитер и штаны, на всё это положил сложенную несколько раз плащ-палатку и уже поверху разложил четыре пулемётных ленты.