Восстание Феникса - Татьяна Бочарова

Легко сказать «спать». Через минуту Маша сладко посапывала на моем плече, а мой мозг атаковали тысячи мыслей. О том, чтобы уснуть, не было и речи. Я пытался подвести резюме прошедшим двум дням. Я почти не сомневался, что Маша не имеет к смерти отца ни малейшего отношения. Несмотря на свою яркую внешность, она обычная влюбленная баба, растворившаяся в объекте своей страсти. Корит себя за то, что пожелала любимому смерти. Думает, что из-за нее он погиб. Знала бы она, сколько людей желают смерти своим врагам, а те – ничего себе, живут и не кашляют. Но Маша не знала об этом, она жила в своем придуманном, розово-клубничном мирке, упивалась своими страданиями, время от времени играя с огнем, как сегодняшний ее пируэт на подоконнике. Стало быть, это не Маша. Отца убил кто-то другой. Но кто? Конкуренты, как считает Регина? Возможно, только где я узнаю о его конкурентах? И как смогу собрать на них доказательства? Это не сентиментальная Маша, с которой можно лечь в койку, а серьезные мужики, возможно, и на зоне побывавшие. К ним на кривой козе не подъедешь…

Я промучился до утра. Мне было жарко из-за того, что Маша лежала ко мне слишком близко. У меня сильно болела рука, видимо, все-таки я нарушил ее покой. Я не знал, что делать дальше, не знал, что скажу Регине, когда вернусь. Не могу же я вечно жить у нее на нелегальном положении, подвергая ее жизнь и честное имя огромному риску…

На рассвете я все же задремал. Мне снились какие-то лихорадочные обрывки снов, скорее, это были видения, бессмысленные и никак не связанные друг с другом. Затем я так же внезапно проснулся. Маша лежала рядом с открытыми глазами. Очевидно, она пробудилась немногим раньше меня – во взгляде у нее была полная безмятежность.

– Привет, – сказала мне Маша и улыбнулась.

– Привет.

Я встал и начал одеваться. Маша смотрела на меня, натянув одеяло до самого подбородка.

– Ты уходишь? – спросила она тихо.

– Ухожу.

– Но ты… ты же вернешься? Правда?

Голос ее дрожал. В нем отчетливо слышались жалкие нотки. В этот момент я совсем не хотел ее, наоборот, она была мне неприятна. Даже противна. Я отвернулся от нее к окну.

– Нет, не вернусь.

– Но почему? Разве тебе было плохо со мной? – Она скинула одеяло и села на кровати, прекрасная в своей ослепительной наготе. Роскошные груди ее призывно смотрели прямо на меня. – Что ты молчишь? Скажи что-нибудь. Тебе не понравилось?

– Понравилось, даже очень. Но… – Я замялся, но лишь на секунду. – Но повторять не стоит.

– Почему? – Казалось, она ожидала этих слов. Во всяком случае, не видно было, чтобы она сильно расстроилась.

– Ты сама знаешь почему. Я… я тебе не нужен.

Маша опустила голову.

– Да, это так, ты прав, – проговорила она после долгой паузы. – Я хочу разлюбить Костю. Очень хочу. Хочу жить, не думая о нем каждый день. Но… не могу. Наверное, должно пройти какое-то время, как ты и говорил…

Рука болела все сильнее. Наверное, сломанные кости снова разошлись? Это было бы скверно. Мне хотелось побыстрей уйти отсюда, из этого милого, но насквозь гнилого гнездышка. Вернуться к Регине, проглотить обезболивающую таблетку.

– Прощай, – сказала Маша. – Спасибо, что спас. Я этого не забуду. И за остальное тоже спасибо.

Я почувствовал острое искушение открыть ей карты. Пусть знает, с кем провела сегодняшнюю ночь. Но я подавил в себе глупое желание откровенности. Все останется как есть. У меня у самого полно проблем, и они гораздо серьезней, чем Машина несчастная любовь. Много серьезней. Я кивнул ей на прощание и быстро вышел из комнаты. Так же быстро оделся и был таков.

Регина шла домой из школы. Сегодня у восьмого класса было сочинение по Гоголю. Ей не терпелось побыстрей проверить тетрадки. Гоголя дети не любят, считают его сложным и непонятным. Регина, как могла, пыталась донести до восьмиклассников всю красоту и поэзию гоголевского языка. Объяснить, что из него вырос впоследствии острый и сатирический язык Булгакова.

Сумка с тетрадями была чересчур тяжела для ее изъеденных артрозом рук. Регина то и дело останавливалась, меняла руки, ставила сумку на землю, пытаясь отдохнуть. Когда она в очередной раз встала посреди тротуара, сумка неожиданно сделалась легкой, совсем невесомой. Регина удивленно охнула и обернулась. Позади стоял Артем и улыбался. Ну как улыбался, просто растягивал губы, а лицо оставалось каменной маской.

– Ты? – Регина невольно оглянулась по сторонам, опасаясь, нет ли поблизости полицейской машины. – Почему так рано? Я думала, ты до вечера не вернешься.

– Я уже давно здесь. Часа три, если не больше.

Артем зашагал вперед, стараясь идти помедленней, чтобы Регине было легко успеть за ним. Она засеменила вслед.

– Расскажешь, как все прошло?

– Дома, – ответил он коротко.

Регина кивнула. Вид у Артема был не слишком веселый. Можно даже сказать, весьма мрачный, из чего она сделала вывод, что версия с Машей потерпела фиаско. Все же Регина терпеливо дождалась, пока они переступят порог квартиры. Артем аккуратно поставил сумку с тетрадками на тумбочку, снял куртку и привалился спиной к стене.

– Это не Маша.

– Почему ты так уверен?

– Она любила Соболева. И хотела вчера покончить с собой из-за него.

– Как покончить с собой? – ужаснулась Регина. – Ты что такое говоришь?

Артем медленно сполз по стене на корточки.

– Вот так. – В голосе его была усталость. – Чуть не выпрыгнула из окна. Да и вообще… – Он слегка замялся. – Не могла она заказать отца. Не тот у нее характер.

– Откуда ты знаешь? – несмело возразила Регина. – Ты знаком с ней два дня.

– Знаю.

Что-то в его тоне заставило Регину замолчать.

– Ладно, – произнесла она после короткой паузы. – Ты есть хочешь? Я сварила обед.

– Не хочу.

Артем продолжал сидеть у стены посреди прихожей.

– А чего хочешь? – Регина слегка наклонилась над ним.

– Ничего.

– Э, милый, так не пойдет. – Она решительно потянула его за рукав. – Давай поднимайся и марш на кухню.

Он и ухом не повел.

– Послушай, ты же не ребенок, чтобы так себя вести. Ну не вышло на этот раз, получится в следующий.

– Следующего раза не будет.

Регина взглянула на него с испугом.

– Как – не будет?

– Так. Я ухожу. – Артем вытащил из кармана паспорт и протянул Регине. – Вот. Возьмите. Отдайте назад.

– Да ты что? – Выдержка наконец изменила ей. Она оттолкнула его руку с паспортом. – Ты с ума сошел? Куда ты пойдешь? Домой? Тебя тут же схватят.

– Ну и что? Вас арестуют вместе со мной. Кто-нибудь все равно стукнет. Пойдете соучастницей. Вам это надо?