Лунный принц - Екатерина Оленева

– Как обычно, мисс Кинг? «Морской бриз» с грейпфрутом?

– Да, Гас. Спасибо.

Бармен никогда ко мне не цеплялся и был до милого беспристрастен, за что ходил у меня в любимчиках. Я была с ним мила. В смысле, старалась не грубить.

– Привет, – раздался у меня над ухом голос. – Тут занято?

Какой необычный подкат! Но хотя бы голос не раздражающий. Даже приятный.

– Нет. Располагайтесь.

Назойливый посетитель, то ли слишком желающий выпить, то ли не из здешних мест действительно рискнул сесть рядом.

– Спасибо, – с лёгким намёком на насмешку прозвучало в ответ.

Кто бы не был навязчивый собеседник, голос у него был приятный и, судя по нему, незнакомец был не глуп. Как я это определила по голосу? Сложно сказать, но манера открыто и суетно произносить звуки всегда ассоциировалась у меня с глупостью. У незнакомца голос был хорошо поставлен, он явно владел им в совершенстве, не позволяя ему звучать не громче, не тише – произнося слова с несвойственной современным парням мягкостью и лёгкой ноткой горчащей насмешки.

Он явно заслуживал взгляда. Хотя бы из любопытства. И конечно же его вид должен был меня разочаровать. Так часто бывает, когда даёшь волю и простор воображению – первым делом, что после этого случается, ты разбиваешь себе лоб и скучную реальность.

Я была разочарованна. Незнакомец обманул мои ожидания. Он не был скучным.

Он был красив. Особенной, Элленджайтовской красотой – мужчины этой породы (нашей породы) худощавы и стройны, широкоплечи, узкобёдры и длинноноги, все их пропорции отличаются аристократической удлинённостью и лёгкостью. Их сложно представить в одежде, дешевле, чем целое состояние, а всё потому, что даже любая дерюжка, подсвеченная светом, что так и струится изнутри, начинает казаться какой-то изысканной дизайнерской находкой и сидит идеально.

Впрочем, на незнакомце-то была явно не дерюжка. Дорогой белоснежный костюм, на котором не было не единого тёмного пятнышка. Представьте, как все это сияло, подсвеченное неровным неоновым освещением, вспыхивало под льющимися огнями прожекторов? Он словно со всех сторон притягивал к себе свет. Или свет, причудливо переплетаясь, обретал человеческие черты. Очень необычные, тонкие и красивые.

Я выросла среди самых красивых мужчин, но красивее того, кто подсел ко мне сейчас, не видела. Он был совершенен до такой степени, что отталкивал. В прямом смысле слова – хотелось отшатнуться и ринуться прочь, не оборачиваясь.

У него были удивительно голубые глаза. Я такой радужки никогда ни у кого не видела. Яркие-яркие, как небо в солнечный полдень. Они бы могли принадлежать чистому ребёнку или прелестной девушке, на чьём лице смотрелись бы гораздо уместней, чем на этом худом лице, чуть удлинённом, с высокими скулами, запавшими, как после долгой болезни, щеками и пухлыми чувственными губами, очень чётко, даже твёрдо, очерченными.

У незнакомца была андрогинная внешность ангела, но его окружала широкая тень порока. Я не могу этого описать – но стоит раз увидеть, не ошибёшься. Слишком расслабленная манера держать себя, ленивая томность позы и движений, агрессивный, приценивающийся взгляд – всё это свойственно наркоманам со стажем. А я эти признаки видела неоднократно, у всех моих братьев. Болезненная истомлённость, излом, какой не встретишь ни в ком другом.

В свой черёд он с живым любопытством рассматривал меня, возможно, пародируя. Извините, забылась. Больше не буду.

Только вот в последний раз ещё взгляну. На руки. И тут без изьяна – длинные, гладкие, белые. Украшенные кольцами. Он – что? Ещё и женат?

– Просто украшения,

Я удивлённо вскинула взгляд. Мысли читает, что ли?

– Не несут в себе никакого смысла. Всего лишь кольца, – улыбнулся он.

Но улыбка не коснулась глаз. Тоже фамильная черта.

Бармен поставил передо мной заказанный мной коктейль.

– Можно и мне такой же? – даже не взглянув на стойку, поинтересовался молодой человек небрежно.

– Конечно, сэр.

– Будьте любезны.

Изысканная, но такая ледяная вежливость. И тон вымораживающий.

– Ещё один Элленджайт, – я больше не хотела сдерживать неприязнь.

Против самой Синтии я ничего не имела. Она доказала, что могла быть полезна. С Альбертом я смогла смириться, он не надоедал.

Этот тип мне не нравился. Я чувствовала, неприятностей с ним будет гораздо больше, чем с первым из Элленджайтов.

– Что значит «ещё один»? Как я понял, нас осталось так мало.

– Я бы так не сказала. Вас всё равно в избытке.

– Судя по твоему тону, красавица, один из нас успел тебя огорчить? Возможно, я смогу это исправить, если мы познакомимся поближе?

– Чёрта с два мы познакомимся поближе, красавчик. Выбери себе лучше мальчика по вкусу, а от меня отвали по-хорошему, и мы оба отлично проведём этот вечер.

Судя по его расширившимся зрачкам моя реплика ему не понравилась. Должно быть слишком грубо на вас слишком уточнённый вкус, милорд? Не стану извиняться, не надейтесь.

– Ваш коктейль, сэр.

Не глядя, он взял стакан и пригубил. Вкус, наверное, не понравился? Иначе с его скривился?

– Водка. И какая-то сладкая гадость. Тебе это нравится?

– Естественно. Иначе с какой бы стати я стала это пить?

– Для такой красивой девочки у тебя слишком плохой вкус, – он скользнул по мне взглядом. – И слишком грубые манеры.

– Зато у тебя они отменные. Приставать к незнакомому человеку с нравоучениями – что может быть учтивей?

Он неожиданно улыбнулся, словно признавая мою правоту. Но на самом деле ему было плевать, права я или нет.

– Ты здесь одна?

– Это имеет значение? – фыркнула я с вызовом.

– Вообще-то да. Ты мне понравилась, и я хочу провести этот вечер в твоём обществе.

– Правда? Мне скончаться от счастья? Или умереть от возмущения? Пожалуй, я не сделаю ни того и ни другого…

– Мудрое решение.

– Ты просто пойдёшь к своему чёрту, а я – к своему. На этом и разойдёмся.

Я попыталась встать со стула, но он сжал пальцы на моей руке. И проигнорировал мой предупреждающий взгляд. И глаза у него были по-прежнему чистой и глубокой голубизны. А мне было на это начихать.

– Нет.

– Что значит – нет? – возмутилась я.

– Не разойдёмся.

Он легко притянул меня к себе, как куклу, я даже не сопротивлялась. А в следующий момент поняла, что он обнимает меня за талию, прижимая к себе. Тело у него под пиджаком было жилистое, твёрдое и слишком горячее. Хватка железная, не то, что вырваться, вздохнуть тяжело. От него пахло чем-то горьким.