Утопая в беспредельном депрессняке - Майкл О'Двайер

И вот как-то раз, совершенно неожиданно, один из клиентов Виски попросил ее сделать работу вместо него.

Алан Рафферти был художественным редактором, которому обычно удавалось ладить с Виски. Но в последнее время между ними стали возникать ссоры. Алан догадался, что Виски решает свои проблемы с помощью алкоголя. Он признался Виски, что и сам алкоголик и, хотя уже три года не притрагивался к бутылке, продолжает оставаться им. Он пытался уговорить Виски бросить пить, обратиться за помощью к врачам, но Виски послал его подальше. Никто никогда не называл его пьяницей. Он не был пьяницей. Он просто не мог им стать. И он не желал выслушивать подобную чушь от кого бы то ни было, тем более от «бестолкового никчемного алкаша».

Естественно, Алан перестал работать с Виски, но не перестал оставаться его другом. Одним из тех надежных друзей, которые стараются незаметно помочь человеку, если он не может помочь себе сам.

Алан заметил, что Элизабет часто работает вместе с мужем. Ее потенциал был, пожалуй, не хуже, чем у Виски, или даже лучше. Алан решил, что надо дать ей шанс. И она занималась очередными съемками как раз в тот момент, когда Виски сидел в приемной врача.

Уехала на неделю на Западное побережье снимать ландшафты и местные моды. Когда Виски узнал, что она собирается работать на Алана, он был вне себя. Твердил, что зря она так легко откликнулась на предложение, которым он, Виски, пренебрегает.

Элизабет отвечала, что не может его понять. Он умен, талантлив, все само плывет к нему в руки, все желают ему добра, а он как будто нарочно старается все испортить. Ей в последнее время уже тошно становится оттого, что он только и знает, что жалеть себя. Она совершенно не видит для этого оснований.

— Либо возьми себя в руки, либо бросай все это, — выпалила она и, хлопнув дверью, укатила на запад.

Это была их первая крупная ссора, с потерей самообладания, с готовностью вот-вот разрыдаться и послать все к черту и заключительным «раз так, спи на кушетке, засранец».

Это доконало его. Он уже неделю как завязал, а раньше у него были заначки во всех комнатах. Одну бутылку, завернутую в полиэтилен, он даже держал в туалетном бачке. Так удобно иметь что-нибудь под рукой, если вдруг ночью замучает жажда. Приходилось съедать чуть ли не полтюбика зубной пасты, чтобы отбить запах.

Но теперь эта полоса была позади. Он вылил все спиртное в унитаз, а бутылки в студии Винсента запрятал от греха подальше на самую верхнюю полку. Один день, слава богу, проехали. Теперь надо продержаться завтра. А потом послезавтра. И так далее.

По крайней мере, в отличие от папаши, он нашел в себе силы дойти хотя бы до этой ступени.

И даже до этой приемной. И вот он сидит здесь, притворяясь, что читает старые журналы, и жалея, что не находится где-нибудь в другом месте. После того как он бросил пить, боль стала подступать волнами. Ему редко удавалось заснуть, каким бы уставшим он ни был.

Этот чертов ветеринар заставил его сдать анализы. Теперь он ждал результатов, как школьник отметки за контрольную.

Но лучше не зацикливаться, просто ждать и думать о другом, о том, что было.

Вспомнилась ночь, когда он выскочил из постели, разбуженный внезапным грохотом. В коридоре кто-то барабанил в дверь. Хелена в истерике кричала что-то сестре Макмерфи, которая пыталась ее успокоить.

Хелена с ног до головы была заляпана красной, зеленой и синей красками, но в тот момент никто не обратил на это внимания. За спиной Макмерфи появился мистер Гудли в своем голубом халате.

Сестра Макмерфи сразу взяла ситуацию под контроль. Приказы посыпались направо и налево. Гудли она отправила к телефону вызывать «скорую», Элизабет — присматривать за Хеленой, Виски — сопровождать ее в студию. Там они постарались привести Винсента в чувство.

Винсент лежал на полу и умирал. Волосы слиплись беспорядочными прядями, глаза закатились, руки судорожно царапали измазанную краской грудь.

Виски молился, чтобы «скорая» приехала поскорее. Макмерфи воткнула иглу Винсенту в руку и…

— Мистер Уокер!

— Да?

— Доктор Харрингтон готов вас принять.

— Спасибо.

Рак.

Внутри все прогнило.

Осталось шесть месяцев.

Может быть, год.

Но не больше.

Вот черт.

Элизабет в тот же вечер позвонила ему с Аранских островов. Их размолвка была забыта — слишком сильны были впечатления от первой съемки. Она была возбуждена, как ребенок, выбалтывающий свой самый сокровенный секрет. Сообщила ему, что они заказали два вертолета, чтобы быстрее перебираться с острова на остров. Похоже, Алан не мелочился, лишь бы все было снято так, как ему надо, и в нужные сроки. Она знала, что такие заказы попадаются нечасто, и старалась использовать эту возможность на все сто.

Виски был рад за нее, счастлив, что перед ней открывается будущее, пусть даже он сам недолго будет сопровождать ее на этом пути. Он шутил, пытаясь убедить себя, что то, что случилось с ним, не имеет значения. Не хотелось портить ей праздник. Да он и не мог бы сказать ей о раке сейчас, по телефону. Он боялся Разреветься. Лучше уж потом, когда она будет рядом.

Они говорили не меньше получаса, а потом еще минут пятнадцать произносили на разные лады «Я люблю тебя». Положив трубку, Виски решил съездить в город — просто для того, чтобы убраться прочь из дому, от Винсента, Хелены, Гудли, Макмерфи и двойняшек. Чтобы не надо было врать им всем.

В ту ночь он был в стельку пьян.

Где он был и что он делал, Виски не помнил. Однако теперь он находился у дверей дома и искал в карманах ключи. Найдя, он выронил их, и они затренькали вниз по ступенькам. Но в это время дверь открылась сама.

На пороге стоял безупречный мистер Гудли. Только его и не хватало! Уж он никогда не сделает ничего предосудительного. Непогрешимая личность. На пьяниц смотрит свысока.

«В его присутствии я чувствую себя никем», — успел подумать Виски, прежде чем упасть в ноги дворецкому.

Мистер Гудли сварил кофе, а Виски тем временем с плачем поведал ему о своих злоключениях. Потребность излить душу пересилила.

— Я знаю, Гудли, что должен просить у всех прощения.

— Вот это правильно, сэр. И не в последнюю очередь у своей супруги.

— Да. Но я заглажу свою вину перед всеми вами, честное слово!

— Лучше не все сразу, сэр. В данный момент самое главное — вернуться на правильную стезю. Тогда и мы все сможем помочь вам опять встать на ноги.

— Спасибо, Гудли!

— За что, сэр?

— Ну… вообще.

— Понятно, — сказал Гудли, тщетно пытаясь понять что-либо.

— А где Винсент?

— В своем кабинете.