Солнце любви - Нэн Райан

Протянув руку в перчатке, Мэг взяла маленький голубой прямоугольник, села на ступеньки и надорвала конверт. Когда она развернула листок, исписанный аккуратным почерком, руки у нее слегка дрожали.

Милая, дорогая тетя Мэг!

После всех трагедий я могу наконец сообщить тебе и хорошую новость. Я выхожу замуж. Меньше чем через неделю — вечером в субботу, восьмого ноября — я стану женой Тайлера Парнелла.

Больше всего на свете мне хотелось бы, чтобы ты приехала и порадовалась нашему счастью. Мы собираемся жить здесь, в Орилье, — ну не чудесно ли это?

С любовью Эми.

Мэг Салливен медленно опустила письмо. Прикрыв глаза, она грустно покачала головой. Подробных объяснений не требовалось. Интуиция и здравый смысл безошибочно подсказывали: самый любимый ею человек на земле прячет за бодрыми словами разбитое сердце.

Она открыла глаза и устало вздохнула.

Сегодня суббота, восьмое ноября. День бракосочетания. Слишком поздно… Она не успеет даже послать телеграмму с просьбой, чтобы Эми подождала, пересмотрела свое скоропалительное решение.

Внезапно у нее зашумело в висках. Мэг Салливен встала и поднялась по лестнице к себе в комнату. С мечтами о долгом счастье для Эми пришлось распроститься.

Этим же теплым ноябрьским вечером вдоль прохода католической церкви техасского городка Сандауна шествовала в сопровождении своего брата Бэрона мисс Эми Салливен, необычайно красивая в белом атласном платье. Церемония, проведенная при свете свечей, продолжалась не более десяти минут, после чего Эми получила право называться миссис Тайлер Парнелл.

Тайлер Парнелл казался самым счастливым из всех женихов. Теперь у него имелось все, чего он хотел. Прелестная, наивная юная жена, которая — по удачному совпадению — была одной из самых богатых женщин Техаса. Он проведет всю свою жизнь в роскошном безделье на ранчо Орилья, и все, что от него потребуется, — это присматривать, чтобы малышка Эми все время была беременна, счастлива и покорна его желаниям.

С улыбкой поглядывая на свою белокурую невесту, стоявшую рядом с ним перед одетым в сутану падре, Тайлер Парнелл был уверен, что если речь пойдет о выполнении его обязанностей в этой сделке, так никаких затруднений у него не возникнет. Уговорить ее, чтобы она вышла за него замуж, оказалось неожиданно легко. Даже Бэрон был приятно удивлен, что она согласилась с такой готовностью.

Неделю назад, когда Тайлер попросил ее руки, именно она предложила не тратить время на ожидание и пожениться как можно скорее. Он не предвидел с ее стороны возражений против того, чтобы поставить подпись под документом о передаче ему причитающейся ей доли земли, которую она унаследовала.

Земли, которая сама по себе составляла огромное богатство.

Или составляла раньше.

Доныне.

В тот же ноябрьский вечер из своих покоев в высокогорной пещере вышла экзотически-прекрасная черноволосая женщина в изысканном одеянии, сопровождаемая огромным белым кагуаром, не отстающим от нее ни на шаг. Она продвигалась вперед, борясь с сильным холодным ветром, который прижимал ткани платья к стройной фигуре и относил за спину волосы, буйным облаком разлетавшиеся вокруг головы.

Она бесстрашно поднималась вверх по склону, туда клубились горные туманы, встречающие ее знобящей влажностью и вихрящиеся вокруг, как огромные облака дыма — столь плотные, что человеческий взор не мог проникнуть через подобную завесу.

Но эта женщина могла видеть сквозь нее.

Могла прекрасно видеть сквозь хаос базальтовых скал и крутые вулканические горы, сквозь песчаниковые утесы и пласты сплошного гранита. Могла видеть сквозь громоздящиеся горные хребты, зеленые долины и выжженные пустыни.

Ее взору было открыто все пространство до далекого Техаса и до холодной прозрачной реки. Реки, которую питали глубокие артезианские источники, расположенные под тоннами и тоннами камня. Быстротекущей реки, которая превращала бесплодную пустыню в тучные пастбища.

Которая давала людям богатство.

Не мигая глядя сквозь таинственные туманы, разгневанная богиня Шочикецаль нахмурилась и свела над переносицей тонкие брови.

И река перестала течь.

Через десять лет Орилья, апрель 1866 года

Эми Салливен Парнелл томилась одиночеством.

Мучительным одиночеством. Оно угнетало ее весь день. С самого раннего утра, когда, стоя на станции Орилья, она провожала взглядом свое единственное дитя — девочку, которая принялась усердно махать ей из окна вагона, как только тяжелые колеса локомотива начали поворачиваться на стальных рельсах.

В сопровождении и под присмотром Хуаны ее обожаемая неугомонная девятилетняя Линда отправлялась — впервые в жизни — в дальнюю дорогу без материнской заботы, под крылышко тети Мэг. Сейчас, когда день был в разгаре, Эми бесцельно слонялась по большой безлюдной асиенде, снедаемая запоздалыми сожалениями. Почему, ах, почему она позволила Линде уехать? Как она сама переживет долгое, томительное лето без своего единственного сокровища, без ее бесценной малышки?

Не в силах выносить гнетущую тишину, повисшую вокруг, Эми направилась в кухню в поисках хоть какой-то компании и застала там только Магделену, месившую тесто. Когда Эми вошла, Магделена подняла глаза — во взгляде ее читалось нескрываемое возмущение, и Эми поняла, что здесь она сочувствия не дождется. Магделена наградила злобным шлепком обвалянный в муке ком теста: Эми было вполне ясно, в чем тут дело.

— Магделена, — спросила Эми, — я действительно заслужила такой mal de ojo — злющий взгляд?

— Si, — ответила коренастая седеющая женщина. — Да, заслужили! Такую крошку отправили одну на другой конец света! Это опасно, а еще…

— Мэгги, она не одна, с ней Хуана, — перебила ее Эми. — И вовсе не на другой конец света, ей и всего-то нужно проехать через Техас и Залив[12]в Луизиану.

— Надо же! «Всего-то»! Все равно слишком далеко для девяти лет! Она же совсем малышка! Без мамы… на все лето!

— Линда сама хотела ехать «без мамы». Она так и загорелась этой мыслью — провести лето с тетей Мэг, и больше ни с кем. И тетя Мэг мечтала заполучить ее к себе.

— Еще бы! «Мечтала»! А мы-то как же? Нам-то что же здесь делать без Линды?

Магделена воинственно подбоченилась и обвиняющим взглядом уставилась на Эми.

Та улыбнулась и добродушно парировала выпад:

— А ведь ты, Мэгги, ничем не лучше меня. Ты заботишься вовсе не о безопасности Линды. Ты думаешь только о нас — «а мы-то как же?»

Магделена скривилась, но в конце концов кивнула: