Хороший немец - Джозеф Кэнон

Берни сел и опять взлохматил волосы.

— Личная встреча с Франкфуртом? Неожиданно? Это может быть все что угодно. Как правило, жалоба. В прошлый раз была жалоба юридического отдела на мои методы, — сказал он довольно резко. — Они любят делать это персонально, ставить вас на место. Франкфурт полагает, что я непредсказуемый человек. Лично мне как-то все равно.

— А почему непредсказуемый?

Берни слегка улыбнулся:

— Стало известно, что я нарушил инструкции. Пару раз.

— Так нарушьте еще раз, — сказал Джейк, глядя на него.

— Потому что вы чуете нутром? Вас ведь я тоже не знаю.

— Не знаете. Но кто-то приезжает на встречу с вами, делает по пути остановку и его убивают. Теперь мы оба заинтересованы.

Берни посмотрел ему прямо в глаза, затем отвел взгляд.

— Видите ли, я приехал в Германию не затем, чтобы ловить оступившихся военных.

Джейк кивнул, но ничего не сказал — ждал, что еще выдаст Берни. Но тот вдруг перестал отнекиваться и подался вперед, как участник переговоров в Цецилиенхофе.

— Чего вы хотите?

— Другой листок. Здесь ничего нет. — Джейк показал на донесение. — Нет даже заключения баллистической экспертизы. Должен быть тот, у кого можно узнать. По-тихому, без шума. — Берни кивнул. — Затем звонок во Франкфурт. Естественно, вы должны быть удивлены, что никто не явился. Кто он такой, чего хотел? Слухи. Там же должны пойти разговоры, человек вернулся в гробу. А, вы его знали? Что же, черт побери, произошло?

— Вы пытаетесь учить меня, как это делается?

— Любые слухи, — продолжал Джейк. — Может, пропало что-то ценное. Какие-нибудь присвоенные сувениры. Мало шансов, но кто знает. И славная получится картинка.

— Для публикации? — спросил настороженно Берни.

— Нет, для меня. В его деле должна быть ниточка, и вот бы потянуть ее, чтоб никто не всполошился. Не знаю, как, но может, вы на что-нибудь и наткнетесь.

— Может, что-нибудь получится.

— Командировочные документы. Кто разрешил поездку? С какой целью? Вы бы хотели знать. Он же ехал на встречу с вами.

— Да, — сказал Берни, снова задумавшись, затем вскочил на ноги и зашагал по комнате, звякая мелочью в кармане. — А что это даст вам?

— Немного. Вопросов тоже немного. Только то, что бы вы хотели узнать и безо всякого разговора со мной. Раз назначенная встреча закончилась смертью.

— Что еще?

— Мне нужен напарник. Я не могу работать один.

Берни поднял руку:

— Увольте.

— Не вы. Имя. Кто в общественной безопасности курирует черный рынок? Кто знает стукачей, людей на рынке. Если Талли надо было сбыть что-то крупное, с кем он должен был встретиться? Он же наверняка приехал в Берлин не для того, чтобы стоять па углу. Мне нужен тот, кто знает игроков.

— В этом я вам помочь не могу.

— Не можете?

— Таких здесь нет. Я, по крайней мере, никогда о таком не слышал. «Курирует». Дозор несет, что ли? Вы же не в Чикаго.

— Но спросить-то вы можете, — сказал Джейк, вставая: беспокойство Берни передалось и ему.

— Нет, не могу. Я служу в общественной безопасности. Официально. А там где спишь, не гадят. Не постоянно, по крайней мере. Да и не получится, если догадаются, чего вы хотите. Талли тоже был в ДОБ. Вы считаете, что у него имелись друзья. И где, по-вашему? Мне надо делами заниматься, а не играть в полицейских и воров в собственном департаменте. Занимайтесь этим в одиночку. — И, слегка улыбнувшись, посмотрел на него. — Посмотрим, как вы справитесь.

— Но вы позвоните. Непременно.

— Да, позвоню, — сказал он, возвращаясь к папкам. — Терпеть не могу, когда люди не являются на встречу. — Он остановился и в упор посмотрел на Джейка, на этот раз дружелюбно. — Позвоню. А теперь, может, уберетесь отсюда и дадите мне поработать?

Джейк подошел к картотеке и пробежал пальцами по медным ручкам на ящиках.

— Ловите настоящих преступников, — сказал он. — По картотеке.

— Верно, настоящих преступников. Осторожнее с товаром. Самая ценная вещь в Берлине.

— Я слышал о бумажной фабрике. Удачно.

— Наверное, господь понял, что он у нас в долгу. Наконец-то, — сказал он сварливо.

— Не возражаете, если я взгляну? Посмотрю, как они выглядят? — спросил Джейк, вытягивая ящик, прежде чем Берни успел ответить. Фамилии на Б начинались ближе к концу, ряд Брандтов. Хельга, Хельмут, Хелены не было. С облегчением и одновременно пристыженно он убрал руку. Как он мог такое о ней подумать? А разве можно здесь быть в ком-то уверенным? Он вспомнил свой первый вечер, когда смотрел на старуху в саду и размышлял. Что ты делала? Была одной из них? Девушки на Потсдамерштрассе, велосипедисты, проезжающие мимо «КДВ», женщина в его старой квартире — все в Берлине превратились в подозреваемых. Кем вы были прежде? А Берни знал. Все это черным по белому отпечатано на карточках. Он снова пробежался пальцами. Возможно, он был особым случаем, сказал профессор. Бертольд. Дитер. Вот — Эмиль. Не особый случай. Может, просто другой Эмиль Брандт. Он вынул карточку. Нет, адрес его. И ее. 1938 год. Все время, что его знал Джейк. Он пробежался глазами по карточке. Партийная награда. За что? Должность в СС в 1944 году. СС. Эмиль. Прекрасный человек, у которого одни цифры в голове.

Он поднял взгляд и обнаружил, что Берни стоит рядом.

— Ваш друг?

— Нет. Ее муж. Господи.

— Вы не знали?

Джейк покачал головой.

— Тут говорится, что он был награжден. Но не говорится за что.

— Это должно быть в его партийном деле. Это регистрационные карточки. Хотите, найду? — Охота за крысами.

Джейк покачал головой.

— Только где он сейчас.

— Хотите сказать, с ним ли она, — сказал Берни, изучая его лицо.

— Да. С ним ли она. — Но он никогда не представлял себе их вместе. Только Лину, которая открывает дверь — удивление в глазах — и обхватывает его руками за шею. Он вставил карточку на место и задвинул ящик.

— Как ее звали?

— Хелен Брандт. Она жила на Паризерштрассе. Я вам запишу. — Он наклонился над столом, чтобы взять листок бумаги. — Можно я запишу еще несколько имен? — сказал он, записывая. — Я хочу найти кое-кого из старых сотрудников. Для статьи. Понимаю, что вы заняты…

Берни развел руками жестом «все сказали», затем взял листок.

— Я подключу Майка, пусть поработает. По-моему, они должны быть в Берлине.

— Да, — сказал Джейк. — Сообщите мне, что скажут во Франкфурте.

— Идите, пока я не передумал, — сказал Берни, отступая за стол.