Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент

они сражались, это было похоже на столкновение двух сил природы. Анжелика была жестока, каждое ее движение было пронизано огромной силой. Свет зала высветил шрамы на ее руках, она владела магией крови.

Однако если она и использовала эту магию против Райна, то, похоже, она не подействовала на него, разве что он слегка вздрогнул, когда ее оружие встретилось с его. Он был потрясающе искусным воином. Почти как художник. Во время испытания я была слишком занята, чтобы заметить, насколько он был хорош. Он двигался с невероятной грацией для такого крупного мужчины. Каждый удар, уклонение или шаг сливались друг с другом, как шаги в танце. Клубы тьмы вокруг его меча усиливались с каждым взмахом, оставляя полосы ночи за каждым ударом и окутывая их обоих лентами тени.

Но Анжелика была так же хороша, так же сильна, так же быстра. Они были равны, оба дрожали от силы друг друга. В силу своего положения в жизни я очень хорошо научилась определять хищников и распознавать убийц. И сейчас я наблюдала, как два безжалостно искусных убийц играют друг с другом.

Анжелика с силой нанесла удар топором, но Райн оттолкнул ее.

— Это его собственная проклятая вина. И ты тоже это знаешь.

— Это был человек, — ответила она. — Я знаю, что так и было.

— Он был не в себе. Преследовал ее в оранжерее, где было светло.

Анжелика уже готова была нанести новый удар, но тут она приостановилась. Опустила свой топор, всего на долю дюйма.

Райн не опустил свой. Но и не ударил.

— При дневном свете, Анжелика.

— В оранжерее, — повторила она.

— Он давно ушел, — сказал Райн. — Его убили. Черт, ты должна благодарить нас. Мы избавили тебя от очень неприятной задачи.

— Следи за своими словами, — прошипела она.

— Что? Ты бы предпочла, чтобы он прожил достаточно долго, чтобы его использовали в этом месте? Как те бедные ублюдки, с которыми мы сражались на арене?

Анжелика вздрогнула. Ее пальцы поднялись и ненадолго задержались у горла. Она молчала долгое мгновение, и я напряглась, ожидая, не двинется ли она снова.

— Я лучше убью ее на испытаниях, чем здесь, — сказала она наконец, голос был низким и сиплым от обещаний, и при этом ее глаза опустились на меня, в них застыла ненависть. Ее ноздри раздувались. Я очень остро ощутила учащенное биение своего сердца.

— А что касается тебя. — Ее взгляд остановился на Райне. — Тебе… тебе повезло, что твое время еще не пришло. Запомни прямо сейчас, как сильно тебе повезло.

Затем она просто опустила топор и пошла прочь.

Мы ждали, пока она уйдет, прежде чем кто-то из нас сдвинулся с места. Первым заговорил Райн.

— Наверное, мне следовало убить ее.

— Говоришь так, будто ты бы ее победил. — сказала я.

Он издал негромкий смешок.

— Я определенно бы победил.

Его взгляд, окрашенный в розовый цвет, скользнул ко мне, и я сразу же осознала, насколько близко он стоит — настолько близко, что я почувствовала его запах, напоминающий мне шафран, жару, обрушивающую на пустыню, и что-то еще, что я не могла определить.

Мурашки побежали по коже, инстинкты восстали против того, чтобы подпускать кого-то так близко. Я сделала несколько непринужденных шагов назад, и взгляд Райна вернулся туда, где Анжелика исчезла на лестнице.

— Но все же, она — проблема. За ней нужно следить.

— Мне жаль ее, — мягко сказала Мише и больше ничего не добавила.

Глава

14

— Это было глупое решение. Я учил тебя лучше, чем подавать себя врагам таким образом.

Я не видела Винсента настолько потрясенным моими действиями почти десять лет.

У меня не было выбора, хотела сказать я, но проглотила эти слова, прежде чем они успели слететь с моих губ. Я знала это. Винсент считал, что у тебя всегда есть выбор, и, если ты оказался в положении, когда, казалось бы, что выбора не осталось, значит, ты сделал очень плохой выбор, который привел тебя в это положение. В любом случае, тебе некого винить, кроме себя.

— Мне нужен союзник для Третьей четверти, и он хороший союзник, — сказала я вместо этого.

— Он ришанец.

— Как и треть участников.

— Подумай, почему ришану захотелось сблизиться с тобой, Орайя. Из-за тебя.

Он зашагал. Винсент шагал, только когда нервничал, но даже это было плавным и обдуманным движением. Три длинных шага и резкий поворот, точно такой же длины, и точно такой же ритм.

Он был напряжен. Я был напряжена. Это был плохой стратегический ход, и я поняла это в тот момент, как увидела его. Он много лет работал над тем, чтобы вытравить из меня эмоциональную импульсивность. Но стресс от соревнований, моя травма и выбор, который мне пришлось сделать, вывели мои нервы на поверхность. Под всем этим лежала моя скорбь по поводу смерти Иланы, я так ее и не осознала, но все еще сырая и кровоточащая, усиливающая каждую негативную эмоцию.

Все это означало, что я должна была очень внимательно следить за своим голосом и словами.

— Да, — сказала я. — Он думает, что союз со мной принесет ему преимущества из-за того, что я связана с тобой. Что касается эгоистичных мотиваций, то с этим я могу согласиться. Это лучше, чем если бы он держал меня рядом, чтобы перекусить мной на скорую руку, если еды вдруг станет не хватать.

Шаг, шаг, шаг, поворот, когда Винсент резко повернулся ко мне.

— Так и будет.

Я чуть не вздрогнула от этой мысли.

— По крайней мере, когда это случится, у меня будет защита.

— Защита. — Его губы скривились в усмешке, он бросил это слово в меня, словно я только что сказала нечто отвратительное.

Я стиснула зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить. Неужели он думал, что я не знаю всех предостережений и слабостей этого слова в подобном месте? Здесь не было такого понятия, как защита, ни в Кеджари, ни в Доме Ночи, ни во всем Обитрэйсе. Не было такого понятия, как безопасность, и уж точно не было такого понятия, как доверие, ни для кого, кроме вампира, который стоял передо мной.

Но мое раздражение постепенно исчезало под нарастающей волной беспокойства, когда я наблюдала за тем, как мой отец шагает. Наблюдала, как он проводит рукой по волосам в своей единственной вечно ясной манере.

— Что случилось? — тихо спросила я.

Мятежники с ришанской территории? Это может объяснить, почему Винсент так остро реагировал на мысль о моем союзе с ришаном, кем бы он ни был. Или… может быть,