Полночные воспоминания - Сидни Шелдон

– Здесь все, что мне требуется.

– Хорошо, если вы так хотите.

– Я так хочу. – Чотас поднялся и протянул руку. – Efharisto. Не могу выразить, как я вам признателен.

Питер Демонидес улыбнулся:

– Parakalo. Вы у меня в долгу.

Еще через час посыльный в форме появился в конторе «Греческой торговой корпорации» и обратился к одной из секретарш:

– У меня пакет для мистера Демириса.

– Давайте, я распишусь за него.

– Мне приказано отдать его мистеру Демирису лично.

– Извините, но я не могу его беспокоить. От кого пакет?

– От Наполеона Чотаса.

– Вы уверены, что не можете просто оставить его?

– Уверен, мэм.

– Я узнаю, сможет ли мистер Демирис принять его.

Она нажала клавишу на переговорном устройстве:

– Простите, мистер Демирис. Посыльный принес вам пакет от мистера Чотаса.

Послышался голос Демириса:

– Давайте его сюда, Ирен.

– Посыльный настаивает на том, чтобы передать пакет лично. Последовала пауза.

– Войдите вместе с ним.

Ирен с посыльным вошли в кабинет.

– Вы Константин Демирис?

– Да.

– Распишитесь, пожалуйста, за пакет.

Демирис расписался. Посыльный положил пакет на стол.

– Спасибо.

Константин Демирис подождал, пока секретарша и посыльный уйдут. Несколько мгновений он задумчиво смотрел на пакет, а затем открыл его. Там был плеер с кассетой внутри. Заинтригованный, Демирис нажал кнопку, и кассета начала вращаться.

В кабинете зазвучал голос Наполеона Чотаса:

– Дорогой мой Коста! Все было бы значительно проще, если бы ты поверил тому, что Фредерик Ставрос не собирался разбалтывать наш маленький секрет. Мне еще больше жаль, что ты не веришь, что и я не собираюсь болтать по этому злосчастному поводу. У меня есть все основания полагать, что ты виновен в смерти бедняги Ставроса и что сейчас ты собираешься разделаться со мной. Поскольку моя жизнь дорога мне не меньше, чем твоя тебе, я (при всем моем к тебе уважении) отказываюсь быть твоей следующей жертвой… В порядке предосторожности я изложил все факты относительно нашей с тобой роли в деле Ноэлли Пейдж и Ларри Дугласа на бумаге, запечатал в конверт и передал государственному обвинителю с указанием вскрыть пакет только в случае моей неожиданной смерти. Поэтому, друг мой, теперь в твоих интересах, чтобы я был жив и здоров. Пленка кончилась. Константин Демирис сидел, уставившись в пространство.

* * *

Когда Наполеон Чотас вернулся к себе в контору, он уже не испытывал страха. Хотя Константин Демирис и опасен, он далеко не дурак. Он поостережется делать что-либо, что может навлечь беду на него самого. «Он сделал ход, – подумал Чотас, – а я объявил ему мат. – Он улыбнулся своим мыслям. – Похоже, с обедом в четверг ничего не выйдет».

* * *

В течение последующих нескольких дней Наполеон Чотас был занят подготовкой к новому судебному процессу над женщиной, которая убила двух любовниц своего мужа. Чотас вставал рано утром и работал до позднего вечера, готовясь к перекресным допросам. Он инстинктивно чувствовал, что, несмотря ни на что, он опять выиграет дело.

В среду он работал в своей конторе до полуночи, а затем поехал домой. До виллы он добрался только в час ночи.

В дверях его встретил дворецкий:

– Не надо ли чего-нибудь, мистер Чотас? Если вы голодны, могу приготовить mezedes или…

– Спасибо. Ничего не нужно. Иди спать.

Чотас поднялся в спальню. Еще час он перебирал в уме детали завтрашнего судебного процесса и, наконец, в два часа ночи, уснул. Ему снился сон.

…Он находится в суде и допрашивает свидетеля, когда тот вдруг начинает срывать с себя одежды.

– Зачем вы это делаете? – спросил Чотас.

– Я весь горю.

Чотас смотрит в зал и видит, что все присутствующие тоже раздеваются. Он поворачивается к судье:

– Ваша честь, я хочу возразить…

Судья снимает с себя мантию:

– Здесь слишком жарко, – говорит он.

Здесь слишком жарко. И шумно.

Наполеон Чотас открыл глаза. Языки пламени лизали дверь спальни, комната постепенно наполнялась дымом.

Наполеон сел, мгновенно проснувшись.

«Пожар. Почему не сработала пожарная сигнализация?»

Дверь трещала от сильного жара. Задыхаясь от дыма, Чотас бросился к окну и попытался открыть его, но окно не поддавалось. Дым все сгущался, все труднее становилось дышать. Спасения не было.

С потолка начали падать горящие головешки. Рухнула стена, вокруг бушевал огонь. Наполеон закричал. Волосы и пижама вспыхнули. Ничего не соображая, он бросился на закрытое окно, выбил его своим телом и, как пылающий факел, полетел вниз с высоты шестнадцати футов.

* * *

На следующий день, рано утром, Питер Демонидес вошел в кабинет Константина Демириса.

– Kalimehra, Питер, – приветствовал его Демирис. – Спасибо, что зашли. Принесли?

– Да, сэр. – Он протянул Демирису запечатанный конверт, оставленный у него Наполеоном Чотасом. – Я подумал, вы предпочтете иметь его здесь.

– Правильно подумали, Питер. Позавтракаете со мной?

– Efharisto. Вы так добры, мистер Демирис.

– Коста. Зовите меня Коста. Я давно слежу за вами, Питер. Мне кажется, вас ждет большое будущее. Я подумаю, что бы подходящее подыскать для вас у себя. Вас это интересует?

Питер Демонидес улыбнулся:

– Да, Коста. Меня это очень интересует.

– Ну и прекрасно. Поболтаем об этом за завтраком.

ЛОНДОН

Не реже одного раза в неделю Кэтрин разговаривала с Демирисом по телефону, и это превратилось у нее в привычку. Он продолжал посылать ей подарки, а когда она протестовала, уверял, что это просто в знак признания ее достоинств. «Эвелин рассказала мне, как удачно вы разобрались с Бастером». Или: «Я слышал от Эвелин, что благодаря вашему предложению мы экономим много денег при оплате перевозок».

Честно говоря, Кэтрин и сама гордилась своими успехами. Она обнаружила, что многое в конторе можно усовершенствовать. Вернулись старые навыки, и благодаря ей контора стала работать значительно эффективнее.

– Я очень горжусь вами, – сказал ей Константин Демирис.

И Кэтрин почувствовала, что на душе у нее потеплело. Какой замечательный и внимательный человек.

* * *