О чем расскажет дождь - Ольга Егорова

— Да, булочки… — задумчиво повторила свекровь. Взглянула пристально в глаза бывшей невестки и вдруг сказала: — Ты только глупостей никаких не наделай. Я прошу тебя…

Повернулась — и захлопнула дверь, не сказав «до свидания».

Алина бросилась в комнату. Распахнула дверцы шкафа, быстро начала доставать одежду. На пол летели юбки, брюки, джемпера, кофточки. Подпрыгнула, попытавшись дотянуться до дверцы верхней антресоли. Ничего не получилось — дверца была слишком высоко.

Принесла из кухни табуретку, отгоняя настойчивое воспоминание.

«Здесь же была… Была ведь!» — На глазах даже слезы от досады выступили. Она все никак не могла найти дорожную сумку.

Раздался телефонный звонок.

На секунду она задумалась: а вдруг это Влад?

«Нет, не Влад», — шепнуло сердце. Влад не позвонит. Она его больше не увидит и не услышит — никогда. Влад остался в прошлом. Влад не успеет…

Сердце не обмануло. На том конце она услышала голос Наташи. Веселый голос…

— Привет, подружка! Ну, рассказывай… Или нет, я сама расскажу. Я, кажется, догадываюсь, в чем причина твоего внезапного отказа разделить с нами компанию. Причина может быть только одна! Насколько бы невероятным это ни казалось, но это… — Она выдержала торжественную паузу и закончила: — Владислав! Я права?

— Права.

— Но каким образом? Да рассказывай же, ну!

— Нечего рассказывать. Он пришел ко мне. Потом ушел.

— Что, так сразу и ушел? Пришел — и ушел? — удивилась Наташа, по голосу подруги сразу определив, что не слишком-то все удачно сложилось у Алины.

— Не сразу. Пришел утром, а ушел вечером. Часа два назад только ушел.

— Ну и?..

— Послушай, Наташа. Мне с тобой о другом поговорить нужно. Завтра я увольняюсь.

— Как — увольняешься? И вообще, завтра — воскресенье!

— Воскресенье… — Алина чуть не заплакала от досады. — Ну и черт с ним. Я заявление напишу, оставлю тебе. Документы потом ты мне по почте вышлешь…

— По какой почте? Куда? Какие документы, о чем ты, Алина?

— По почте. В Москву. Я завтра утром в Москву к родителям уезжаю.

— В какую еще Москву?

— Москва у нас одна.

— Да что случилось?! Я ничего не понимаю, ничего…

— Я тебе скажу сейчас. В двух словах скажу, и ты меня поймешь. Мне надо уехать, Наташа. У меня просто нет другого выхода.

— Все равно ничего не понимаю. Это связано как-то…

— Связано. Ты помнишь, мы с тобой однажды долго разговаривали о том, можно или нельзя любить чужого мужа. Помнишь?

— Помню. И до сих пор считаю, что все зависит от ситуации… Да неужели ты ради нее свою жизнь снова калечить будешь? Ради нее?! Подумай, вспомни, кто она такая…

— Не ради нее, Наташа. Ради нее — может, и не стала бы. Может, и решилась бы плыть по течению. Оставила бы все как есть и наслаждалась бы своим счастьем краденым. Только знаешь… Она ведь, оказывается, ребенка ждет.

— Ребенка?..

— Вот так-то. Молчишь… В самом деле, что здесь скажешь. Ребенок-то ни в чем не виноват. За что ему все это?

— Послушай, но ведь… Я хотела сказать, что Влад не обязательно должен уходить из семьи и бросать своего ребенка. Можно ведь и так…

Наташа возражала не слишком уверенно.

— Я не смогу, Наташа. Просто не смогу. Такая вот, наверное, на свет я родилась — неправильная… Прошу тебя, не надо меня ни в чем убеждать. Я все решила…

— А ему скажешь? — после долгой паузы спросила Наташа.

— Нет, что ты. Его я больше не увижу. Первый поезд в Москву, кажется, в половине десятого отправляется?

— Не знаю, тебе видней. Ты часто родителей провожаешь…

— Ты зайди ко мне с утра. Я тебе оставлю заявление об уходе. Попрощаемся…

— Господи, Алина… Вот ведь как все обернулось…

— Может, и к лучшему. Все равно ничего хорошего не вышло бы из этой истории. Так, одни страдания…

Алина повесила трубку. Оглянулась назад, увидела табуретку, стоящую возле шкафа. Медленно и спокойно подошла, открыла антресоль и почти сразу отыскала в дальнем углу дорожную сумку. Расправила, расстегнула молнию и принялась спокойно складывать вещи. На глаза попалась старая футболка Максима. Почти не задумываясь, она положила ее обратно в шкаф.

На сборы ушло не больше пятнадцати минут. Сумка была наполовину пустой: большую часть вещей Алина решила просто оставить. Знала, что ей еще долго будет не до туалетов. Очень долго…

Отключила холодильник, поставила часы на семь. На вокзал нужно будет прийти пораньше, чтобы успеть купить билет. В кассах очень часто бывают большие очереди…

Мельком взглянув на часы, присела на краешек дивана. Ночь казалась ей бездонной пропастью, время текло слишком медленно. Непростительно медленно. Целых десять часов отделяет ее от того момента, когда поезд тронется, когда все останется позади… Предстояло как-то пережить эту ночь.

Алина знала, что не сможет заснуть. Воспоминания, как капли дождя, громко стучащие в оконное стекло, не давали покоя. Все перемешалось: случайная встреча с Владом и расставание с Максимом, какие-то смутные картинки из детства, мамино лицо, снова Влад, снова Максим. «Ведь я могла быть счастливой… Могла, если бы мы встретились раньше. Всего лишь на год раньше. А сейчас… Для чего я встретила его сейчас? Только для того, чтобы почувствовать вкус счастья и убедиться, что оно недостижимо?»

По щекам текли слезы. Она не замечала их, как не замечала ничего вокруг себя. Ей показалось, что за окном снова шумит дождь. Прислушавшись, убедилась, что была права. Подошла к окну и улыбнулась дождю — как старому приятелю. Улыбнулась, как улыбаются человеку, которому полностью доверяют. Прошептала: «Не надо больше — о любви… Не надо…»

Но дождь все продолжал выстукивать каплями какой-то ритм, так сильно похожий… Она попыталась отогнать прочь ненужное воспоминание, но память не сдавалась. Память оказалась сильнее и снова заставила ее ощутить, как бьется рядом сердце любимого человека. Почти в одном ритме…

«Слышишь? Почти в одном ритме. Только твое немного обгоняет… — Это твое — отстает… — Да, совсем немного… Кажется, догоняет?»

Алина задернула шторы и отошла от окна. Что ж, если дождь не сдается — она вытерпит. Недолго ей еще осталось терпеть. Всего лишь несколько часов, а потом — поезд, дорога. Другая жизнь…

— Ну все. Присядем на дорожку?

— Присядем, — согласилась Алина, улыбнувшись.

Наташа опустилась на диван и замерла на мгновение, видимо, придавая этой процедуре какое-то мистическое значение.

— А знаешь, жалко все-таки, что так получилось.