Ванна с шампанским - Елена Логунова

А за вьюношей сидел Его Преосвященство Кардинал Какой-то – может, Ришелье, а может, и Мазарини. Наверное, все-таки Мазарини, потому что Ришелье – я вспомнила – носил красивые кружевные воротнички. У этого кардинала воротничка не было вовсе, вместо него на шее, желтой и морщинисто-складчатой, как оплывшая церковная свечка, сверкали граненые бусики.

Я еще успела подумать, как оригинально Его Преосвященство носит четки, и тут пурпурный шелк пошел складками, голова на желтой шее повернулась, и по моей вытянувшейся физиономии скользнул горящий взгляд блестящих и несомненно живых черных глаз.

Это было уже слишком.

– Дюха! Дюха, ты чего?! Дюха, не падай! – испугался Зяма.

Я пришла в себя от того, что он звонко шлепнул меня по щеке.

Я подставила ему вторую ланиту.

В голове моей загудело и прояснилось.

– Что это было?! – слабым голосом спросила я брата. – «Возвращение живых мертвецов – три»?! Я явственно видела, что кадавр кардинала повернул голову и посмотрел прямо на меня!

– И тем самым благословил мою сестрицу на легкий обморок! – буркнул Зяма, не ответив по существу.

– Ребят, вы тут чего?

Из раздвижных дверей на входе в метро выглянула Вика.

– Так, ничего, оплеушками балуемся, – ответил ей братец игривым голосом Карлсона, кокетничающего с фрекен Бок.

– Он улетел, но обещал вернуться! – пробормотала я «в тему» и вздрогнула. – Свят, свят, свят!

Еще одного возвращения блудного кадавра я, пожалуй, не переживу!

Уснуть той ночью я не могла очень долго.

Уже и девочки сопели в просторной двуспальной кровати на первом этаже, и Зяма похрапывал на антресолях, а я все ворочалась. В окне как сыр в масле каталась в желтом свете круглая луна, в душе раздражающе копошился червячок сомнения.

Я не выдержала и снова позвонила Трошкиной.

– Уж полночь близится, зачем ты мне звонишь? – почти пушкинским стихом откликнулась разбуженная подруга.

– У нас тут и вовсе почти два часа ночи, – напомнила я ей и тоже перешла на стихи: – Я звоню тебе с приветом, рассказать, что трупа нету!

– Ой! – пискнула подружка. – А что вы с ним сделали?!

– Покинули на произвол судьбы, – повинилась я. – Нарядили мексиканским хилером и посадили торговать лечебными травами на рынке Кампо ди Фьори.

– А что за травы? – голосок подружки окреп: видимо, только тут она окончательно проснулась.

Трошкина – большая любительница всяческих сермяжных обрядов и фольклорных заморочек. Она страшно любит наряды из натуральных тканей и продукты природного происхождения, а лечебные травы – это ее особая страсть.

– Неважно, какие травы! Хотя… Пожалуй, важно, – я виновато вздохнула. – Понимаешь, Трошкина, там были горицвет и аконит, и я покрошила их на пиццу, которую съели наши похитители. Им стало плохо, и теперь меня мучит совесть.

– Секундочку! Какие похитители? Что они похитили? Ваш мексиканский труп?

– Нет, что ты! Труп мы им и сами отдали бы, если бы он не исчез! Они похитили нас!

– Минуточку…

Трошкина взяла продолжительную паузу. Я слышала, как она тихо бормочет: «Они хотели труп, а он исчез, поэтому они похитили живую Инку, а она дала им яду и…»

– И они тоже умерли? Получается, что у вас теперь два трупа вместо одного?!

– Типун тебе на язык! – рассвирепела я. – Что за ужасы ты придумываешь? Нет у нас теперь никаких трупов!

– Тогда чего же ты переживаешь? – Алка зевнула.

– Я беспокоюсь, – призналась я. – Как-то нет у меня ощущения, что история с бродячим трупом завершилась. Понимаешь, сначала он исчез с площади. А потом мы его увидели в машине.

– Надеюсь, не за рулем? – Алка зевнула погромче.

– Да иди ты… спать! – рассердилась я и выключила трубку.

Некому душу излить, совершенно некому!

Я немного побила кулаками подушку, скорчила рожу луне в окне, с головой накрылась одеялом, всхлипнула… и уснула.

Телефонный звонок раздался в сонный предрассветный час.

От мобильника, купленного по настоянию клиента «на всякий пожарный случай», Санек такой подлости не ожидал.

Неприятной неожиданностью пожарная тревога стала и для двух украинцев, спавших в одной комнате с Саньком. Днем эти хлопцы укладывали асфальт на окружной дороге, вечером снимали усталость граппой, котировавшейся у малороссов намного выше, чем вино, по причине ее большего сходства с горилкой – по вкусовым и прочим характеристикам.

Пустая литровая бутыль из-под граппы и прилетела на зов мобильника первой.

– Йо! – вздрогнув вместе со стеной, которая приняла на себя неприцельный удар стеклотары, Санек позволил себе только легкий намек на ругательство.

Малороссы были суровыми ребятами, во всех смыслах, большими поклонниками культа других могучих украинских братьев – боксеров Кличко.

Мобильник, не ведавший, что он творит, продолжал распеваться.

Санек стряхнул с себя осколки, схватил телефон и вместе с ним нырнул под одеяло, безрадостно предвкушая классическую «темную».

На его счастье, спать суровым хлопцам хотелось намного сильнее, чем драться.

– Алле, – прошептал Санек в телефонную трубку.

– Алле, гоп! – ответил ему густой бас. – Ты спишь, что ли, папарацци хренов? А за что я тебе деньги плачу?! Ночью-то мою стервочку как раз и надо караулить!

«Бигмен», – понял Санек.

И почти честно сказал:

– А я как раз лежу в засаде.

– Тогда молодец, – бас подобрел. – Ты лежишь, а я сижу, жду вылета. Часа через три-четыре буду!

– Что вы будете?

– Пръверять буду! Судить и карать, если пънадобиться! – Бигмен зловеще захохотал, и Санек сообразил, что клиент его сильно нетрезв.

Не иначе, по русской традиции присел «на дорожку» – с бутылочкой из дьюти-фри в обнимку.

– Вы прямо сейчас летите в Рим? – недоверчиво уточнил Санек.

Как человек простой, небогатый, он привык, что железный занавес «с той стороны» поднимается медленно и со скрипом.

– А к-кие проблемы? – искренне удивился нетрезвый бас. – Йес…

– Я по-английски не понимаю, – предупредил его Санек.

– Я гврю – йесть желание, йесть виза, йесть деньги! Билеты взял – и вперед! Прилечу – позвъню!

Бигмен отключился.

Санек высунул голову из-под одеяла и посмотрел на окно, занавешенное от насекомых – и ради создания сомнительного уюта – старой полотняной простыней. На ее темно-сером «экране» медленно расплывалось бледно-желтое кисельное пятно. До рассвета оставалось с полчаса, не больше. Скоро встанут невыспавшиеся и злые украинские кличкопоклонники…