Время любить - Лиз Бехмоарас

лодчонку, привязанную к бую, и не сказал Фриде: «Забирайся, посидим немного». Они сели на корму и, держась за борта, наконец-то соединили губы в поцелуе. Ее полуобнаженное тело пьянило, как солнце и свежий воздух. Свободной рукой Исмаил ласкал ее грудь, шею, плечи; она закрыла глаза и на какой-то миг забыла обо всем, но потом… Здесь, на пляже в Мода, где она провела все детство и раннюю юность, где она могла в любой момент встретить знакомых, она целовалась с мужчиной. Она, должно быть, сошла с ума. Она резко отстранилась, оттолкнула руку Исмаила, прыгнула в воду и стремительно поплыла прочь.

– Куда ты, Фрида? Не плыви без меня, мы далеко от берега, – крикнул ей Исмаил, но она не ответила. Он продолжил более настойчиво: – Не уплывай, обещаю, я не коснусь тебя, если ты не захочешь!

Фрида обернулась и поплыла к нему. В ее глазах читались волнение и смущение, но она не могла не улыбнуться. Они продолжали плавать в тишине.

Одетый, со слегка покрасневшим лицом, Исмаил наклонился к Фриде и слегка погладил ее по волосам, внимательно осмотрев ее слева и справа:

– Не ходи за мной. Иначе нас раскроют. Через некоторое время ты выйдешь с пляжа и отправишься прямиком домой. Я постараюсь приехать через неделю. Возьмем лодку напрокат и поедем в Каламыш!

Сверкающее море залива Каламыш и они с Исмаилом в лодке, только они! Фрида дрожала всем телом и от волнения ничего не могла сказать.

* * *

После ухода Исмаила Фрида снова легла. Ей нужно побыть одной, подождать, пока уляжется желание, которое она испытывала рядом с ним, успокоиться. Она достала из сумки роман, но буквы плыли перед глазами.

– Извините, госпожа!

Она подняла голову. Один из тех парней, что говорили по-гречески, стоял перед ним и обращался к ней по-турецки с сильным акцентом.

Фрида выпрямилась, невольно поправляя соскользнувшую с плеча лямку купальника, но мужчина смотрел на нее пристально, но не враждебно. Выражение лица у него было напряженное, словно он боялся ошибиться, тщательно выговаривая слова:

– Может ли Сесил передать список в этом месяце раньше, в начале? В конце меня здесь не будет, я поеду в путешествие.

Фрида посмотрела на него с удивлением и легким страхом. Он сумасшедший? Нет, должно быть, он перепутал ее с кем-то.

– Мисс… Энн? – спросил второй юноша встревоженным тоном.

Ну точно, ее перепутали с другой девушкой.

– Я не Энн.

– Прошу прощения, из-за солнца я принял вас за… за другую… – сказал мужчина, внезапно смутившись. – Простите, простите, – повторил он, отходя от нее и устремившись к пирсу с вышкой. Его друг исчез еще раньше.

«И он, должно быть, тоже немного сумасшедший», – подумала Фрида, снова вытягивая руку. Что это за психическое заболевание? Ей еще только предстояла психиатрическая практика. Надо будет расспросить Исмаила при встрече, хоть он и не любил психиатрию. Он только что сказал мне, что в настоящее время ему поручили обязанности анестезиолога в Джеррахпаше. По этой причине он почти весь день не выходил из операционной, и не было для него большей радости.

– Фрида, раз тот парень уже ушел, давай займемся гимнастикой!

Нет, видно, не судьба ей сегодня помечтать об Исмаиле. Она снова встала и улыбнулась пухлой двенадцатилетней девочке в полосатом купальнике. Значит, она видела их с Исмаилом! Или она имела в виду бородача? Девочка жила со своей овдовевшей матерью в нескольких домах от Шульманов. Ее мать пожаловалась как-то, что девочка слишком толстая, и Фрида предложила регулярно заниматься с ней гимнастикой в течение всего лета и давала советы по питанию. Благодаря Фриде за месяц она похудела на пару килограммов.

– Уже поздно. Позанимаемся завтра. И не забывай следить за тем, что ты ешь. Договорились?

– Договорились, Фрида.

Девочка неуклюже запрыгала на одной ноге.

Внезапно Фриду, несмотря на палящее солнце, охватил озноб: она слишком долго лежала на одном месте, толком не вытершись.

Она оделась и решила встретить паром, на котором должен быть вернуться отец.

На пристани было оживленно. Девушки с обнаженными руками и ногами, почерневшими от солнца, и юноши с непокрытой головой и волосами, смазанными бриолином, в белых парусиновых костюмах, прогуливались взад-вперед по набережной. Со многими она была знакома с детства. Она кивала, но не останавливалась поболтать ни с кем из них. Вдруг кто-то был сегодня на пляже, видел, как она загорала и плавала с Исмаилом, и мог теперь в шутку попросить объяснений.

Лучше всего было сесть в саду Кочо, заказать газировку и дождаться парома.

Рыбак Димитрий, который часто приходил к ним домой, – «Послушайте, мадам, вот gaya[44], клянусь, живая!» – сейчас, вечером, продавал миндаль. Он подошел с подносом, полным орехов. Фрида взяла сто граммов и принялась рассеянно чистить. В жизни Исмаила нет места для такой пустой траты – сидеть без дела, есть и пить, чтобы скоротать время. Он бы сказал: «У меня нет на это денег. Но даже если бы и были, я бы не стал этого делать».

Перед эллингом кишели лодки и маленькие парусники. Несмотря на поздний час, парни прыгали в море с плота «Клуба Мода». Клуб был заказан Фриде: ее семья не состояла в нем. «Нужен нам этот клуб! Чтобы богатые турки обхаживали наших девочек, пока мы работаем!» – сказал по этому поводу Самуэль Шульман.

Завидев паром, Фрида оставила на столике горстку монет и устремилась к пристани; издалека помахала отцу и стала протискиваться сквозь толпу к нему. Отец выглядел уставшим, кремовый костюм был помят. Фрида впервые подумала, что он стареет, и внезапно почувствовала себя виноватой, что скрывает свои отношения с Исмаилом от усталого и престарелого отца и вынуждена ему невольно лгать.

Однако, когда Самуэль Шульман увидел дочь, лицо его осветилось.

– Какой приятный сюрприз, я бы хотел, чтобы ты приходила встречать меня чаще!

Затем он нежно обнял Фриду за плечи.

Отец и дочь вместе побрели в сторону дома. Они миновали решетку ворот сада Кочо и стену дома англичан Уитоллов, в конце которой стоял деревянный киоск с вывеской «Мороженое». Фрида замедлила шаг в надежде вдохнуть знакомый сладковатый аромат слегка пригоревшего молока, который столько лет окружал киоск, но напрасно.

– У них нет сахара для мороженого…

Воспользовавшись прогулкой, Фрида заговорила об Эмме и о ее браке:

– Я утром говорила с Эммой по телефону. Она такая счастливая! Все время говорит о Ференце как об идеальном муже. Благодаря ему расширился ее кругозор, она познакомилась с новыми людьми, ее жизнь приобрела новый смысл. Я до сих пор не