Ключевой момент - Лидия Лукьяненко

— Нет, — твердо заявила она. — Нельзя продавать молоко. Нехорошо это.

— Но ты же одна! Тебе деньги нужны, — убеждал ее Володя, отец маленького Дениски.

— Такие не нужны.

Володя был начинающим, но довольно успешным бизнесменом. Света тайком делилась с Галей их планами. Скоро, рассказывала она, они смогут купить себе квартиру. Они и сейчас уже могли бы снять хорошее жилье, но Света рассудила так: зачем выбрасывать деньги на съемную квартиру, если можно, пожив еще с полгодика здесь, скопить на новую мебель? Денис еще маленький, ему все равно, а она потерпит. Света с Володей по-своему стали платить за молоко — продуктами. Света хорошо готовила, и Галя стала ужинать у них. Она обычно кормила детей вечером, а потом кормили ее. Володя покупал домой разные деликатесы, и ей всегда выделяли часть продуктов. Света сама в магазин не ходила, муж после работы заезжал в супермаркет и закупал продукты на несколько дней вперед. А теперь, благодаря его домовитости, и Гале не нужно было раз за разом ходить в магазин. Вещи Дениса прямиком переходили к Степке. А вещи были дорогие, фирменные. Даже памперсы у него были самые лучшие! Стоило Гале начать отнекиваться от подарков, как Володя тут же говорил: «Перестань! Ты для нас больше делаешь!» И Галя замолкала. А потом привыкла. К хорошему быстро привыкаешь.

Их дружба длилась до самого отъезда. Они действительно вскоре купили квартиру, сделали ремонт и переехали. Денису к тому времени исполнилось восемь месяцев, и он уже вполне мог обойтись без грудного молока. Первое время Галя скучала по ним, за полгода они стали немножко ее семьей. Но время шло, Степка требовал много внимания. Он вырос, набрал вес, носить на руках его было тяжело, хотя в целом стало немного легче. Сынишка спал всю ночь, без перерывов, особо не капризничал. Сидел часами в кроватке и рассматривал погремушки. Он вообще был спокойным ребенком. С большими карими глазами, круглыми щечками и маленьким носиком, он не был похож на Галю, но и не напоминал ей Виталика, скорее — ее отца. Степка был самым красивым малышом на свете, а ведь она стольких детей видела за свою жизнь! Мысль о том, что вскоре он подрастет и спросит о своем отце, пока не приходила ей в голову. Она знала, что ему хорошо с ней, и была счастлива этим.

…У Степки резались глазные зубки, и поднялась высокая температура. Гале пришлось попросить соседку спуститься к дежурной, вызвать детскую неотложку. Врач выписал ребенку лекарство, но сходить за ним Галя не могла, так как Степка, весь мокрый и горячий, уснул у нее на руках. Оставить его одного Галя не решалась, но и тащить с собой на улицу тоже не хотела. Так, с сыном на руках, она пошла по длинному коридору в надежде, что кто-нибудь из ее хороших знакомых уже вернулся с работы и не откажется сходить в аптеку.

Крайнюю комнату в другом от нее крыле занимала семья из четырех человек — толстая, добродушная, но всегда поддатая Тоня, ее муж, законченный алкоголик, и их дети-подростки — дочь и сын. Мальчик казался вечно больным, а дочка была с явными криминальными наклонностями. Рядом с ними жила молодая телефонистка с тощим мужем и маленьким сыном. Она была страшной скандалисткой и постоянно орала по любому поводу то на мужа, то на соседей. Дальше жили две подруги, которых часто навещали разные мужчины с вполне конкретными намерениями. Девушки были известны своим легкомысленным поведением. Эти комнаты Галя в расчет не брала.

В следующей комнате жила Тамара, маленькая женщина неопределенного возраста, которая работала продавщицей в овощном магазине. Раньше с ней жил ее взрослый сын, но год назад его посадили за кражу, и теперь она была одна. К ней ходил Толик, спокойный и пьющий муж Норы, ее соседки. Они не были расписаны, хотя жили вместе много лет и даже имели общую дочь, семилетнюю Ксюшу. Нора говорила, что ей, как матери-одиночке, быстрее дадут квартиру, чем Толику на заводе. Толик ходил и к телефонистке, когда ее муж был на ночной смене. Все это знали. Затем шла комната Татьяны, молодой женщины, служащей милиции. Она приходила всегда очень поздно и практически не готовила, а потому не бывала в кухне. Напротив нее жили Валера с Ларисой. Молодые, не старше тридцати, Они тоже жили в гражданском браке, и отношения у них были полярными: то очень хорошими, то отвратительными. Нередко по ночам из их комнаты слышались громкие крики, ругань.

— Придурок! Сволочь! — орала Лариска.

Валерка распахивал дверь и выбрасывал ее вещи в коридор, крича во все горло:

— Пошла вон отсюда!

Обычно это происходило по одному и тому же сценарию в те дни, когда Валерка приходил с работы пьяный. Потом, исчерпав запас сил и ругательств, они мирились и утром, вместе выходя готовить завтрак, обращались друг к другу подчеркнуто ласково:

— Подай мне масло, зайчих.

— На, солнышко.

Галю удивляло столь быстрое превращение «придурка» в «зайчика», тем более что и обратное перевоплощение могло произойти уже этим вечером. Но, в сущности, они были неплохими людьми, хотя и излишне эмоциональными. И то, что обоюдная грубость не задевала их глубоко, свидетельствовало об одинаковом уровне культуры, а это как раз хорошо для совместного проживания. Гале трудно было представить, чтобы ее родители общались между собой подобным образом. Но все люди разные.

Она бы попросила их, но на стук ей никто не открыл. Значит, на работе. Рядом комната тоже закрыта. Здесь жили милиционер, его жена и дочка. Милиционер маленький-маленький, как подросток, но с амбициями. Жена его работала санитаркой в больнице, любила крепко выпить. Милиционер, если заставал супругу пьяной, бил зверски. Дочка-первоклассница боялась этого и пыталась уложить маму до того, как папа вернется. Однажды вечером она так надрывно кричала, что Галя, оставив Степку, побежала к ней. Девочка плакала навзрыд, пытаясь поднять абсолютно пьяную мать с пола и положить ее на диван. Приближалось время прихода отца, и она страшилась расправы, тем более что мать была ей родной, а милиционер приходился отчимом…

Галя задержалась перед дверями Климовых. Они занимали две комнаты: большую и маленькую, одну напротив другой, что было очень удобно. У них было двое детей и много мебели. Саша точно на работе, да и Вера наверняка тоже. Но если их шестнадцатилетняя Света или младший сын Сережа уже пришли, они ей, конечно, помогут. С Климовыми у нее были приятельские отношения. Сережка раньше ходил в их сад, не в ее группу, правда. Света частенько забегала к ней в гости. Иногда вызывалась посидеть часок со Степкой, пока Галя примет душ или сходит в магазин. В комнату, где жили молодожены, студенты Наташа и Витя, она не стала стучать. Галя знала, что ребята после учебы работают и приходят всегда очень поздно.

Вот в такой пестрой компании жила теперь Галя. Еще несколько комнат с холостяками, среди них — прапорщик Миша, с которым ее когда-то знакомили. Он по-прежнему жил один — скромный, тихий, вежливый. На него она и наткнулась, блуждая по длинному коридору.

— Миша! Здравствуй! — обрадовалась Галя.

— Здравствуйте. — Миша сначала не узнал ее. — Это… ты?

— Миша, у меня к тебе просьба. Сынишка заболел. Срочно нужно лекарство. Ты не мог бы сходить в аптеку?