Расследует Эллери Квин - Эллери Квин

Внезапно Норма Шаффинг двинулась по проходу, неся толстый том.

Эллери перевернул страницу. Неужели?

Остановившись у стола 147, мисс Шаффинг положила книгу перед Бэлкомом и отошла.

Бэлком открыл том на титульном листе.

«Полный Шекспир».

Он начал перелистывать том, не глядя на других читателей.

Шекспир… Какая-то относящаяся к делу цитата? Едва ли — ее пришлось бы выбирать из тысяч.

Пьеса? Драматург? Актер? Ничто в сидящих поблизости не напоминало о театре. Более того, Бэлком явно чего-то ждал.

Спустя десять минут мисс Шаффинг молча положила на стол 147 еще одну книгу и также молча отошла.

На сей раз Бэлком потянулся к книге более энергично. Эллери вытянул шею.

Шоу. «Человек и сверхчеловек».

Снова драматург! Но как можно сразу опознать драматурга — или актера, если на то пошло? Эллери огляделся вокруг, делая вид, что потягивается. Никто в поле зрения даже не читал пьесу.

Шекспир, Шоу… Инициалы? S, S… СС! Нацистские штурмовые отряды! Лысый мужчина, похожий на борца и интересующийся африканскими неразлучниками? Возможно, но уж слишком неопределенно. А ведь Бэлком должен был опознать связного с первого взгляда. Кроме того, лысый мужчина обладал не тевтонской, а скорее славянской внешностью.

Шекспир, Шоу… Английская литература… Англичанин? Никто поблизости не походил на англичанина, хотя любой мог им оказаться. Кроме того, Шоу был ирландцем.

«Человек и сверхчеловек»? Это не слишком сочеталось с Шекспиром.

Эллери покачал головой. Что же девушка пыталась сообщить Бэлкому?

Сейчас Бэлком сосредоточенно читал Шоу, но он в любом случае должен был что-то делать. Ждать еще одной книги? Или просто оглядеться и отыскать связного?

«Если ему это удастся, — в отчаянии подумал Эллери, — то он куда умнее меня!»

Но Бэлком не отрывался от книги Шоу, не обращая никакого внимания на соседей, и Эллери решил, что он ожидает третью книгу.

И она появилась!

Норма Шаффинг вскоре положила ее на стол 147. Эллери с трудом сдерживался.

Благодаря острому зрению он прочитал название почти одновременно с Бэлкомом.

«Личные мемуары У.С. Гранта».[37]

Все его теории рассыпались в прах! Шекспир и Шоу — драматурги, Грант — военный. S, S, а теперь G. Один англичанин, другой ирландец, третий американец.

Что же все это значит?

Эллери не мог ничего придумать. Он чувствовал, как критический взгляд агента Хока прожигает дыры в его спине.

Минута шла за минутой…

Эллери не сводил глаз с Бэлкома. Значат ли для него что-нибудь названия этих трех книг? Пока что нет. Бэлком явно пребывал в недоумении, притворяясь, будто просматривает автобиографию Гранта.

Шекспир… Шоу… генерал Грант…

И тут Бэлком понял, в чем дело!

Он небрежно осмотрелся, словно ему было достаточно одного взгляда.

Эллери охватила паника. В любой момент связной мог встать и уйти, поняв, что Бэлком опознал его. Люди постоянно входили и выходили — идентифицировать нужного человека было невозможно без ключа, содержащегося в книгах. В ушах Эллери уже звучало презрительное лошадиное ржание инспектора Санториа…

Но в этот момент он тоже все понял!

Поднявшись, Эллери схватил шляпу, двинулся по проходу мимо агента Хока, который разжевал свой ластик в крошки, и вышел в залитый солнечным светом Вашингтон. Инспектор Санториа с другим федеральным агентом ждали в автомобиле, и Эллери скользнул на заднее сиденье.

— Ну? — осведомился агент.

Федералы относились с вежливым скептицизмом к идее нью-йоркского полицейского начальства.

— Подождем Хока.

Агент Хок вышел через две минуты. Он задержался у автомобиля, зажигая сигарету, и Эллери быстро сказал:

— Приготовьте слежку. Связной сидит двумя местами справа от Бэлкома в том же ряду. Это маленький неопрятный тип, похожий на кубинца.

* * *

— Привет, Файни, — поздоровался Эллери в пятницу на той же неделе. — Только не говорите мне, что вы снова дали маху.

— Нет-нет, мальчик мой! — весело отозвался инспектор Теренс Файнберг. — Ты попал в точку! Два часа тому назад Пит Санториа застукал большого босса, получающего героин. Сейчас федералы арестовывают Бэлкома и девушку. Между прочим, субъект, который привел нас к главарю, имеет не большее отношение к Кубе, чем сигара «Эль Стинко».[38]Это подонок по имени Харри Хаммелмейер из района Ред-Хук в Бруклине.

Эллери кивнул без особого энтузиазма. Охотничий азарт уже давно покинул его.

— Ну, Файни, примите мои поздравления. Вас интересует что-нибудь еще? В кабинете меня ждет пустая пишущая машинка.

— Подожди, Эллери, ради бога! Я чуть не свихнулся, стараясь разглядеть связь между Шекспиром, Шоу и стариной Грантом. Даже зная, что связным был Хаммелмейер, я не понимаю, что общего между этими тремя.

— При сходстве Хаммелмейера с Фиделем Кастро? — Эллери наклонился над столом и схватил инспектора Файнберга за подбородок. — Борода, Файни, вот что!

Фамилия таинственного человека была Сторк, и Эллери однажды работал с ним по делу, касающемуся безопасности Соединенных Штатов. Поэтому, когда Сторк появился из ниоткуда и сказал: «Сначала место преступления, потом объяснения», Эллери, не задавая вопросов, бросил то, чем занимался, и потянулся за шляпой.

Сторк повез его в южную часть города, припарковал машину на одной из извилистых улочек, отходящих от Парк-роу, где чудом оказалось свободное место, и подвел своего спутника к лавке с пыльной витриной и вывеской: «М. Меррилиз Монк. Табачные изделия. Основано в 1897 г.».

Двое молодых людей, похожих на клерков с Уолл-стрит во время обеденного перерыва, стояли снаружи, попыхивая трубками. Нигде и видно не было полицейской униформы.

— Должно быть, важная шишка, — пробормотал Эллери, заходя в лавку перед Сторком.

Внутри лавчонка была такой же древней, как снаружи, узкой и тускло освещенной, с темными деревянными стенами, викторианской арматурой и газовой горелкой для зажигания сигарет и сигар. Все пропахло табаком.

В глубине, возле занавешенного прохода в заднюю комнату, стоял деревянный индеец, от былого великолепия которого остались только мазки краски на голом дереве.