Собрание сочинений. Том 1. Голоса - Генрих Вениаминович Сапгир

один – бежит, ШУРА… Погодите, что делают? ШУРА дерется. МАША падает. (Кричит.) НЕ БЕЙ ШУРА МАШУ. МАША МАЛА.

Не слышат. Не знаю, из‐за чего это у них вышло… А если и узнаю, зачем все это нам? Наше дело назвать, обозначить. Одинокая галка пролетела – МАША. Большая лужа на дороге – ШУРА. Магазин, да там и на вывеске намалевано, отсюда видно – МАША. Махнула светом, бухнула фанерная дверь. Только и остается сказать: ШУРА УМНА. ШУРА УШЛА. А МАША?

Сразу стало как-то понятней жить. И приятней. Что с ними далее-то случится, как разовьется? Дадут ли ШУРЕ на шурины шары бутылку или – уже закрыто? А МАША, может быть, утерла рукавом сопли с кровью и пошла себе, не очень и обиделась. Что делать – МАША МАЛА. А ШУРА, которая собака, верно, где-то уже возле станции бежит, хвост баранкой. По платформе ходят ШУРЫ и МАШИ. И почти у каждой ШУРЫ ШАРЫ в авоське. А в бурном весеннем небе МАМА МОЕТ РАМУ. Вон и краешек луны, заблестела.

Течет, стучит электричка. В вагоне – ШУРА и МАША. ШУРЕ хорошо – весна. МАШЕ хорошо – весна. И тебе – в тебе такое: с утра до поздней ночи МАМА МОЕТ РАМУ! МОЕТ добрая душа, МОЕТ РАМУ – и все! Все ты можешь назвать, все изъяснить. В смысле ясности.

ДЕРЕВЬЯ

Новогодняя елка —

прообраз вселенной.

Перед нами возникает стройная молодая ЖЕНЩИНА в несколько фантастическом зеленом одеянии. Действие происходит, может быть, не в таком уж далеком будущем.

Светлее стало в мире. Люди стали

под Новый год, как елки, наряжаться.

На лбу развесят радости свои

и ходят – развеселые деревья.

Идут, звенят стеклянными шарами,

издалека лучатся мишурой

Встречаясь, поражаются друг другу:

«Как ты сверкаешь! – новая любовь?»

«С надеждой поздравляю, не разбей

нечаянно – надежды очень хрупки».

«Что ж ты навесил на себя, чудак,

чужие достиженья и восторги?..»

«А это – грусть о прошлом, о прекрасном —

блестит слезой, но выше подними…»

И все стоят, окружены детьми,

и светятся…

          Рождественская ночь.

На улице спешит куда-то снег,

спешат глаза роскошно распахнуться,

торопятся знакомства завязаться.

События, постойте за дверьми!

Сейчас для вас нарядной елкой стану,

есть руки, пальцы, пуговицы, крючки,

на всякий случай – волосы и уши,

и даже ноздри – в нос тебе кольцо! —

и можно между ягодиц зажать

какую-нибудь ленту, погремушку

в подарок новорожденному году.

(Ставит перед собой цветную корзинку, опускает туда руку, перебирает.)

Надежда, радость, сожаленье, грусть…

Но есть и необычное, иное…

Незримое меня украсит пусть!

(Достает из корзинки б а с т а н.)

Магический б а с т а н – вот украшенье!

Пусть на макушке будет – в волосах.

(Прикалывает б а с т а н к волосам.)

Когда наступит полночь, мой б а с т а н

раскроется и станет б а с т а р а к о м.

Со мной случится все! – под этим знаком.

(Вынимает из корзинки м е ф у н и ю.)

М е ф у н и я – зеленая с крючками

приснилось мне… Проснулась, на подушке —

зеленая… С тех пор ее храню.

(Цепляет м е ф у н и ю за пуговицу.)

От дураков и от недобрых глаз,

от политических переворотов

обережет рогатый черный б у с и к.

(Вынимает из корзины б у с и к.)

Я этот б у с и к на ухо повешу.

(Вешает б у с и к на ухо.)

На Кубе сумасшедший журналист

в седых усах, с косматой сивой гривой,

мне эту к а м е р а д у подарил.

(Берет к а м е р а д у, вешает ее на другое ухо.)

Она всегда стреляет синим, если

твой собеседник искренен и добр.

И этот отблеск падает в бокалы —

и сразу в них шампанское кипит.

(Из корзины вынимает л а п и д, показывает его публике.)

Из космоса упал ко мне л а п и д

багряный – он почувствовать дает,

что чувствует на свете все живое:

страх, радость, боль – но интенсивней вдвое.

(Украшает себя л а п и д о м.)

Люблю с в и р е и золотые нити.

(Украшает себя с в и р е е й.)

А вот м а с т а м а г о н и я, взгляните.

(Набрасывает на себя м а с т а м а г о н и ю.)

Лети сюда, блуждающий огонь.

Сейчас он сядет на мою ладонь,

живой и полосатый, будто зебра.

(Протягивает ладонь, на которую спускается ф и о л а н н ы й э б р а.)

Все! – даже то, чего на свете нет,

ты мне покажешь, ф и о л а н н ы й э б р а.

Я – дерево на брегу Земли.

Я – дерево и простираю ветви

к вселенскому – в неведомое – древу,

к горящим солнцам и шарам планет.

КОЗЛОБОРОДЫЙ КОНТРАБАС

Перед нами возникает худосочный СУБЪЕКТ: жидкие усики, козлиная бородка. Несколько истеричен.

Когда я так