Королева в ожидании - Виктория Холт

В этих апартаментах в ту роковую ночь она принимала Кенигсмарка. А после того как любовник оставил ее, ему надо было пройти через эту огромную комнату, называемую Рыцарским залом, где за гигантским камином, похожим на мавзолей, его ждала стража.

«Здесь, – подумал Георг Людвиг, – если история, которую я слышал, правдива, любовник жены был забит до смерти, а его тело вытащено из замка и зарыто в негашеной извести».

Каким далеким прошлым теперь это кажется! Кенигсмарк давно мертв. А пленница томится в Олдене, раскаиваясь в своем грехе и, несомненно, проклиная человека, поступившего с ней так жестоко.

Но он ни о чем не жалеет! Она обманула его. Постоянно пререкалась с ним. Показывала свое презрение. Фыркала на его любовниц. Вот пусть сейчас и фыркает в свое удовольствие за стенами Олдена. А он продолжает наслаждаться жизнью со своими любовницами, и все знают, что ждет тех, кто бросает вызов Георгу Людвигу, курфюрсту Ганновера.

Но все равно Георг Август должен, по возможности, избежать такого несчастного брака. Вероятно, если учесть его мнение при выборе невесты, шансы на успех повысятся.

Да, надо вызвать нескольких доверенных министров, обсудить все с ними и выбрать наилучшую тактику.

* * *

Сначала он послал за графом Платеном, своим премьер-министром. Платен был хорошим министром, понятливым и готовым повиноваться, не задавая вопросов. Правда, он уселся в свое нынешнее кресло с помощью жены, знаменитой любовницы отца Георга Людвига. Но оказался способным самостоятельно удержаться в нем.

– Я подумал, – начал Георг Людвиг, – что принцу пора жениться. Поэтому хочу, чтобы он сделал визит в Ансбах и посмотрел на принцессу Каролину, которая сейчас находится там у своего брата маркграфа. Если она ему понравится, мы можем сделать предложение.

– Да, Ваше Высочество. Кто поедет с ним?

– Он должен поехать инкогнито. Это, Платен, дело секретное. Если она откажет ему, я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом знал. Ей сделал предложение эрцгерцог Карл, и она теперь обдумывает ответ. Ясно, что она преувеличивает собственную цену. Возможно, это и неплохо. Если король Пруссии узнает о нашем намерении, то будет возражать, потому-то он хочет отдать ее эрцгерцогу Карлу. Поэтому никто не должен знать об этом деле, кроме нас двоих, принца и человека, который будет сопровождать его.

– А курфюрстина София?

– Оставим женщин в стороне, Платен. Я не доверяю их болтливым языкам. Даже матери. Она не удержится и напишет своей племяннице, герцогине Орлеанской… А та самая большая сплетница Франции, и если она узнает, то вскоре разговоры дойдут и до короля Пруссии. Поэтому, Платен, не будем доверять женщинам наш секрет. Даже моей матери.

– Очень хорошо, Ваше Высочество.

– Кто лучше всего в провожатые принца?

– Я бы предложил барона фон Элца. Он был гувернером принца, а сейчас он хороший министр. Фон Элц знает характер принца и будет держать язык за зубами.

– Тогда дело устроено. И один камердинер, не больше. Принц выдаст себя за дворянина, путешествующего для собственного удовольствия. А теперь можно послать за ним и сказать ему.

– Да, Ваше Высочество.

* * *

Отец и сын смотрели друг на друга с неприязнью.

«Если она не приняла предложение эрцгерцога, этот щеголь ей и подавно не будет нужен», – подумал Георг Людвиг и насупился.

«Какой он неотесанный! – подумал Георг Август. – Кто бы поверил, что это курфюрст? Когда я займу его место, я буду совершенно другим».

– Тебе пора жениться, – начал Георг Людвиг. – Поразмысли о принцессе Ансбахской. Можешь поехать и посмотреть на нее. Если то, что ты увидишь, тебе понравится, мы сделаем ей предложение.

«Будто это лошадь, которую они собираются купить, – усмехнулся про себя Георг Август. – Интересно, что думает Платен об этом неотесанном мужлане? И что здесь делает элегантный барон фон Элц?»

Но перспектива поехать в Ансбах и посмотреть на Каролину Георгу Августу понравилась. В частности, потому, что он мог сам решить, жениться на ней или нет. Это льстило его тщеславию, которое с тех пор, как он понял, что ростом не выйдет, переросло все остальные достоинства.

– Ты будешь выдавать себя за дворянина, путешествующего ради собственного удовольствия, – продолжал Георг Людвиг. – В Ансбах заедешь с письмом от Платена. Проследите за этим, Платен.

– Да, Ваше Высочество.

– С собой возьмешь фон Элца. Ты представишься как его друг, фон Элца будешь называть Стедингом. Ни в коем случае не позволяй узнать, кто ты. Если проговоришься, король Пруссии все сделает по-своему. Он услышит о наших планах, наберет принцессу в Берлин и насильно выдаст замуж за эрцгерцога Карла. Никто не должен знать. Ты слышишь меня? В особенности женщины. Сейчас иди и приготовься. Выезжаете завтра. Если ты решишь жениться на ней, запомни, откладывая дело, ты теряешь ее. Поползут слухи. Запомни это.

Георг Людвиг отпустил их, и они пошли готовиться к путешествию.

Георг Август очень разволновался, но ему и в голову не пришло рассказать сестре о том, куда он едет.

* * *

Каролина проводила в Ансбахе печальнейшие месяцы своей жизни. Каждое утро, просыпаясь, она думала: «София Шарлотта мертва. Я никогда больше не увижу ее».

Она закрывалась у себя в спальне, в которой жила еще в детстве, и по нескольку дней никого не видела. Она плакала с утра до вечера, пока не ослабевала от слез. И тогда говорила себе, что София Шарлотта побранила бы ее за такое поведение, напомнила бы ей, что она не должна сдаваться перед горем. Надо быть мужественной, как ее учила эта прекрасная женщина.

«Мне больше не для чего жить, – размышляла Каролина. – Как я могла представить хоть на мгновение, что оставлю ее и уеду в Испанию? Теперь я наказана за то, что поддалась искушению, прельстилась блеском короны».

Если бы можно было вернуться в ушедшие дни, Каролина заверила бы Софию Шарлотту, что никогда, никогда не покинет ее.

Слуги пытались рассеять меланхолию принцессы. Не хочет ли она посмотреть платье, которое для нее сшили? Швея спрашивала, какая вставка ей больше нравится – вышитая или из гладкого бархата? Но Каролину туалеты не интересовали. Не хочется ли принцессе немного повышивать? Это так успокаивает! Но Каролине никогда не нравилось рукоделие. Иногда женщины рассказывали ей забавные истории о людях при дворе ее брата или при других дворах. Но скандалы не вызывали у нее любопытства.

С Софией Шарлоттой они разговаривали о религии, философии, истории, искусстве, литературе. С кем теперь она будет говорить на эти темы?

«Ничего… мне ничего в жизни не осталось», – твердила себе Каролина.

Брат с необычным пониманием относился к ее состоянию. И она была благодарна ему. Какое счастье, что он стал маркграфом и мог предложить ей приют в их старом доме! Он приходил к ней, и они вспоминали детские годы, когда Каролина еще не знала Софию Шарлотту. Эти разговоры немного утешали ее. София Шарлотта воспитала в Каролине хороший вкус, и она тонко чувствовала архитектуру, поэтому здесь, в древнем дворце маркграфов, богато украшенном и помпезном, она была менее несчастна, чем где-нибудь в другом месте. Ей нравилось гулять по галерее и разглядывать портреты Гогенцоллернов, своих предков, нравилось размышлять об их жизни. Была ли им знакома такая печаль? Как они переживали свои утраты? Другой такой, как София Шарлотта, уже не будет…