Зойка моя! - Нонна Кухина

Приехав в свой табор, Галина нашла братьев и наказала им следить за пленницей. Старухе Зарине женщина объяснять ничего не стала, просто попросила ухаживать за беременной Зоей, да и не нужны были никакие объяснения – цыгане всегда стоят друг за друга горой, и если кто-то что-то делает, значит, это так нужно.

Дальнейших планов у цыганки не было, она просто хотела причинить боль Гене, но теперь, чувствуя, что с любимым произошло несчастье, женщина села за руль и отправилась в табор.

Зарина встретила Галину молчанием. Братьев возле дома старухи не было, а в комнате звенела пугающая тишина.

– Где девушка? – спросила гостья, даже не поздоровавшись.

Зарина кивнула в сторону окна – возле дома возвышался могильный холмик с деревянным крестом.

– А ребенок?

– У Анны, – тихо ответила Зарина.

Галина молча направилась к дому соседки, а старая цыганка кряхтя пошла за ней.

Анна вышла встречать гостей с младенцем на руках. Галина тут же кинулась к этому крошечному созданию, но мать ловко спрятала ребенка за спиной.

– Это мой сын, – жестко произнесла женщина. – Девочка спит.

– Значит, родилась девочка? – спросила похитительница. – Доченька моя.

Зарина встала на пути Гали.

– Это не твоя дочь, – сказала старуха и преградила вход.

– Я ждала этого ребенка, – резко ответила женщина. – Девочка – моя!

– Девочка останется здесь, пока я не найду ее родственников. Ты и так принесла много горя их семье, уходи, не бери еще один грех на душу. Тебе и так придется перед Богом отвечать за свои поступки.

Галина резко развернулась и ушла.

Мысль забрать ребенка Зои преследовала женщину. Ей казалось, что если она вернет Покровскому его внучку, соврав, что выследила похитителей, то у Геннадия снова проснутся чувства к ней. Через какое-то время она начинала сомневаться в правильности решения: «Вдруг дело до сих пор не закрыто? Тогда следователи точно выйдут на меня. И Гена даже пальцем не пошевелит, когда меня упекут в тюрьму. Нет, возвращать девочку слишком опасно». Цыганка успокаивалась, однако потом снова начинала мечтать, как ее любимый обрадуется возвращению ребенка, как обнимет ее, как поцелует.

Желание любви взяло верх, и Галина отправилась в табор. Остановив машину подальше от деревеньки, она осмотрелась: мальчишки носились по лугу и во что-то играли, мужчин не было видно, скорее всего они уже уехали в город, Зарина сидела на лавочке возле дома и раскладывала карты.

– Хорошо, – сказала сама себе Галя, – если Анна дома, то я с ней справлюсь, лишь бы не успела никого позвать на помощь. Но вроде все заняты своими делами, значит, мне никто не помешает.

Женщина пробралась к дому, где росла крошка, и затаилась. Она пыталась угадать, в какой момент будет наиболее безопасно пробраться внутрь. Тут на крыльце показалась хозяйка – она несла таз с мокрым бельем на пруд, полоскать.

Хлопнула калитка, и Галя вылезла из своего укрытия.

– Вот это удача, – прошептала она и прошла в дом.

В люльке лежали младенцы, как две капли воды похожие друг на друга – маленькие, с черными волосиками и черными глазками. Женщина остановилась – как понять, кто из них девочка? Тут снова хлопнула калитка, и Галина поняла, что времени на размышления у нее нет. Она схватила малыша, который лежал поближе, и метнулась в сторону огородов. Она летела с огромной скоростью, перепрыгивая через грядки, но все равно услышала истошный крик матери.

– Не догонят, – сказала себе похитительница, прижимая драгоценную ношу.

В машине ребенок надрывался от плача, а цыганка давила на педаль газа, даже не поворачивая голову в сторону малыша. Лишь подъехав к дому, где она снимала квартиру, женщина перевела дыхание.

– Ну, пойдем, моя хорошая, – заворковала она, – сейчас я тебя покормлю, переодену.

Положив на кровать орущего младенца, Галя разворачивала пеленки. Когда кроха оказалась голенькой, женщина застыла от изумления – перед ней лежал мальчик.

– Боже! – застонала цыганка. – Что мне делать? Если меня найдут, то в лучшем случае проклянут, в худшем – сразу похоронят где-нибудь в лесу. Когда дело касается их детей, цыгане очень жестокие.

Она села и задумалась – дальнейшая жизнь пока представлялась ей с трудом. «Ладно, – решила Галина, – Бог отвел в который раз меня от Геннадия, значит, именно так нужно. Не буду обманывать судьбу – приму то, что мне дала жизнь. У меня теперь есть сын, которого я назову Геночкой. В этого мальчика я вложу всю ту любовь, которая предназначалась его взрослому тезке. Жаль только, в табор не могу вернуться… Значит, ребенка придется регистрировать… Но об этом я подумаю завтра».

Когда Зарина узнала о том, что произошло, она сразу догадалась, чьих рук это дело, однако упорно молчала. С одной стороны, ей было очень жаль беспутную Галину, которая творила преступления не по злости, а потому что страсть вытеснила разум. С другой стороны, старая цыганка понимала, что если она раскроет рот и поделится своими предположениями, то рано или поздно вся история выйдет наружу, а это опасно. Так или иначе, но правоохранительные органы все-таки найдут деревню Урюк, в которой умерла беременная девушка, тогда в лучшем случае табору снова придется кочевать по России и искать себе место ночлега, в худшем – многие цыгане попадут в тюрьмы, пойдут по этапу или будут убиты при попытке бегства. Значит, надо все оставить на волю Божью…

Анна очень горевала из-за пропажи сына, однако необходимость заботиться об оставшихся детях заставляла женщину продолжать жить. Да и маленькая Зоя, смугленькая и черненькая, как цыганочка, растопила лед в сердце отчаявшейся матери.

Через полгода старуха Зарина умерла и унесла с собой тайну появления девочки в их таборе.

Галина тем временем переехала в Ростов-на-Дону, где всеми доступными для цыганки путями получила паспорт, зарегистрировала сына и обзавелась необходимыми для жизни в социуме документами.

Прошло пять лет.

Ток-шоу отца и сына Покровских закрыли из-за упавшего рейтинга. Сын снова вернулся в медицину, занялся написанием докторской диссертации, много практиковал и даже получил грант на исследования, которыми занимался. Геннадий очень гордился старшим сыном, однако собственное бессилие и бесполезность сводили его с ума. Иногда ему казалось, что было бы лучше умереть, чем влачить такое жалкое существование, однако поддержка старшего сына и жены держали мужчину на плаву.

– Папа, – говорил Арсений, – тебе нужно найти дело. Я уверен, что осталось на этом свете еще то, что тебе интересно. Может, тебе снова заняться медициной?

– Ты что? – воскликнул Гена. – Я не занимался этим с самого окончания института. Я все растратил на телевидение.