Не злите добрую колдунью! - Марина Ефиминюк

стекали ручейки, хваленые непромокаемые сапоги промокли насквозь, а одежда неприятно льнула к телу. Пока я в прямом смысле слова обтекала, из вымытого начисто переулка вальяжно шагал совершенно сухой ведьмак, следующий за собственным паршивым колдовством.

– Что с тобой случилось, фея? – искренне удивившись, крикнул он.

– Ты со мной случился, ведьмак! – рявкнула я, взмахнув руками, и в разные стороны разлетелись брызги.

– Тогда я все еще происхожу, – предупредил он и крикнул: – Осторожно!

Секундой позже из другого переулка хлынула вода. Толкнула меня вперед, едва не поставив на колени. Закрутилась, завертелась и ринулась к практически распавшейся воронке. В потоке, как хлипкие лодчонки, неслись ящики с цветами и ныряли в глубь портала.

Проглотив последний ящик, воронка схлопнулась и выплюнула в низкое серое небо струю высотой со здание мэрии. Площадь перестала походить на озерцо, но теперь стала похожей на огромную лужу, заваленную мусором.

– Какого демона ты согнал сюда воду?! – набросилась я на ведьмака, уверенно шагающего в мою сторону.

– Так ты же все равно открыла портал.

– В ад! – указала в него пальцем.

– Разве не в реку? – как будто серьезно озадачился Фентон.

– Я тебя сейчас в ад отправлю, скудоумный!

И вдруг протянутый указательный палец, светящийся злым магическим огоньком, замигал. Из кончика в воздух брызнул знакомый дымок.

– Нет-нет, вернись назад, – в панике пробормотала я, встряхнув рукой.

Огонек послушно разгорелся.

– Слава тебе, господи…

И снова потек дым.

– Нет, не слава! Все снова плохо… – тихо простонала я и сжала кулак, гася чужеродную магию.

Ведьмак остановился и с перекошенным лицом следил за тем, как магия изменяла цвета. Я проткнула это ходящее проклятие своей тихой жизни многозначительным взглядом. Он резко расставил руки в безмолвном вопросе: дескать, снова?!

И как влюбленные после долгой разлуки (аж целых полчаса врозь) в единодушном порыве мы рванули навстречу друг другу. Наверное, со стороны зрителей казалось, будто сейчас обнимемся, поцелуемся и вообще устроим какое-нибудь задорное непотребство в угоду измученным страхом королевским подданным, но нам хотелось сыпать смертельными заклятиями. Мне точно! Полагаю, ведьмаку тоже.

В сапогах противно хлюпало, под ногами отвратительно чавкало, словно площадь превратилась в задворки продуктового рынка. В трех шагах от ведьмака я на чем-то поскользнулась и едва не въехала носом ему в грудь. Фентон перехватил меня за локти и прошипел:

– Какого демона опять произошло?

– Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась я. – Почему мы опять поменялись местами?

Очевидно, магические боги сейчас смотрели на нас и хохотали в голос, надрывая животы. В отличие от них, этих жестоких богов-насмешников, ни мне, ни Фентону смешно не было. Мы снова поменялись местами. Недолго трубили победные фанфары и царило торжество колдовской гармонии.

– Так… – Просветлевший в буквальном смысле ведьмак воровато огляделся, выискивая соглядатаев – а площадь уже становилась людной – и тихо скомандовал:

– Уходим молча и быстро, пока не сбежался народ.

Он настойчиво потянул меня в переулок. Я не сопротивлялась, но посчитала, что имею полное право возмутиться:

– Ты собрался до дома чесать пешком? Чем тебя не устраивает коляска?

– Ее хозяином. Дюпри любопытный.

– А я мокрая до нитки.

– Это сейчас самое важное? – Ведьмак злобно сверкнул глазами. – У нас тут проблема посерьезнее.

– Ну конечно, ведь не к твоему заду прилипают портки, – издевательски протянула я.

– По дороге просохнешь, – распорядился он.

– Тогда отдай мне свою рубашку, – потребовала я.

– У тебя прилипают портки, а отдать надо рубашку?

– Да.

– Серьезно? – Он даже притормозил.

– У меня течет по спине, хлюпает в сапогах, а пальцы дымятся. Поверь, я серьезна как никогда.

– Ладно… – процедил он сквозь зубы, покрутил головой и кивнул в сторону узенькой подворотни между двумя каменными двухэтажными домами. Здесь разливалась огромная лужа, так что пришлось ютиться с краешка, хотя перепачкаться сильнее невозможно.

Еще чуть-чуть, и в сундуке не останется чистой одежды, а я даже не могу воспользоваться удобным заклятием для стирки. Наведешь магии, и белье с мыльным камнем вертится в бочке, само себя оттирает. В чудесном прошлом – всего-то седмицу назад – не было никаких постирушек руками… Перешагнув на два шага через четверть века, я со скорбью готова признать, что жизнь – боль.

Фентон расстегнул кожаный жилет, отдал его мне и одним скользящим движением стянул рубашку со смятым гармошкой низом. Торс у него по-прежнему был отличный, крепкий и рельефный. Ни одной лишней унции.

– Берешь или мне одеться? – Ведьмак нетерпеливо тряхнул рубашкой.

– Спасибо.

С независимым видом я забрала сухую вещь и, вернув жилет, развернулась лицом к стене. От мокрой одежды освобождалась быстро и, не зная, куда приткнуть ее, по-простому зажала между коленками.

– Ты была оторвой? – вдруг хмыкнул Фентон.

– С чего ты так решил? – презрительно уточнила я, между тем пытаясь разобраться, где у его рубашки перед и как попасть головой в ворот, а не в рукав.

– У тебя татуировка.

Три звезды на лопатке. На первом курсе я решила, что помечать каждое упокоенное умертвие – отличная идея, но быстро осознала, что с моей специализацией и количеством незаконно воскрешенных мертвецов в нашем королевстве придется расписать все тело. В общем, меня попустило, а рисунки остались.

– Ты там, что ли, пялишься? – прикрыв грудь, недовольно глянула я через плечо.

Фентон даже ради приличия не потрудился отвести взгляд или повернуться к противоположной стене.

– Ты тоже на меня таращилась, – с нахальной ухмылкой парировал он. – Считай, мы в расчете.

Скажу больше: при виде его подтянутого живота и крепкой груди жизнь начинала меня ранить чуточку меньше, а мир переставал казаться отчаянно паршивым местом, где для стирки придется использовать собственные рученьки, как любому обычному человеку.

Надменно фыркнув, я быстро натянула сухую рубашку и практически в ней утонула. Горловина стремилась соскользнуть с хрупкого плеча. Длинные рукава болтались почти до коленок, и пришлось их закатать.

– Налюбовался? – складывая, а вернее, сматывая узлом мокрую одежду, спросила я.

– Почему три звезды? – не смутился Фентон.

– По числу укокошенных ведьмаков, сующих нос в чужие дела.

Неожиданно кто-то хихикнул. Чувствуя, как меняюсь в лице, я быстро оглядела переулок, ища источник инфернального смешка. Оказалось, что в окне, неловко выходящем в проулок, за нами наблюдал взлохмаченный, помятый со сна мужик. Видимо, каждое утро он любовался на стену соседнего дома и оказался приятно удивлен неожиданными переодеванием.

– Скройся, – грубо скомандовал ведьмак и щелкнул пальцами, выбивая в воздух темный дымок заклятия.

Окно мгновенно затянуло черной непроницаемой завесой. Наверняка от страха шпион схватился за сердце. Да я сама чуть не схватилась за сердце. Фентон с естественностью использовал темное заклятие!

– К тебе вернулась темная магия, – выдохнула я.

Казалось, он не сразу