Кайвалья - Амрита Кели

была сама не своя. Она совсем не слушала мать и почти не обращала на нее внимание. Вот и сейчас она снова целый день пропадала у хижины Деда.

Девочка поежилась – сумерки нежно ложились на долину, неся с собой вечернюю прохладу. Побрякивая браслетами на руках и ногах, Дед подошел к ней и аккуратно укрыл мягкой оленьей шкурой. Сейчас, глядя на нее, он улыбался. Она всегда любила смотреть на Деда, на его походку и ловкие движения рук, когда он готовил какие-нибудь замысловатые снадобья для деревенских жителей. И больше всего она любила это теплое сияние, которое исходило от его лица, когда на нем появлялась улыбка, поселяясь на суховатых губах и в зеленоватых глазах.

Дед умел танцевать и не только рассказывать, но и показывать истории. Хара знала – сегодня он покажет что-то особенное. Она давно просила показать, как Хираньякша сражался с Вепрем, но Дед все отказывал. Хара не обижалась. Она видела, что после того, как Дед излечил молодого парня от смертельной раны, он долго болел.

Он всего лишь наложил свои руки на разорванную грудь, из которой толчками, вместе с болезненными стонами выталкивалась красная жидкость и, прикрыв глаза, читал нараспев мантры. Но почти тотчас стоны затихли, болезненное хриплое дыхание успокоилось, а рана начала быстро и бесследно затягиваться. Закончив, Дед встал и, пошатываясь, пошел в свою хижину. За ним бросились счастливые родственники, желающие отблагодарить как подобает, но отец Хары знаком остановил их.

– Не стоит сейчас его беспокоить, – сказал он, когда увидел, что некоторые все равно порываются пойти к хижине Деда, – он устал, ему нужно время.

Хара побежала за Дедом, ей единственной позволялось всегда приходить к нему, и села возле постели, где он лежал, закрыв глаза. Она сразу набрала воды в серебряный кувшин, потому что знала – ему нужно будет много пить. После этого случая у Деда долго не было сил танцевать или показывать ей истории. Поэтому Хара просто ждала. И сегодня этот день наконец настал.

– Хара, Хара, Хара, Хара, – быстро говоря, Дед коротко смеялся и потряхивал браслетами на руках, – закрой глаза и смотри внимательно.

Он начал петь, постукивая в небольшой ручной барабанчик, и сквозь темноту закрытых глаз Хары начало проявляться изображение.

Сначала она увидела его слишком близко. Огромные алмазы сияли, вделанные в золотистые доспехи, что блестели до боли в глазах. На груди сиял огромный золотой лотос. Могучие мускулы на руках перекатывались под коричневой кожей, когда он подкидывал вверх и снова ловил исполинскую булаву. Огромный великан с блестящими волосами до плеч подлетел к голубому шару, без особых усилий поднял его правой рукой и, размахнувшись, со всей силой кинул вниз. Земля летела, пока не достигла темных, бушующих волн вселенского океана Гарбходака, что располагался прямо под адскими планетами. Там она погрузилась в воды, подняв вокруг себя мириады брызг, и быстро пошла ко дну.

Хара вскрикнула – все жители планеты должны были погибнуть. Из ее глаз потекли слезы. Но она смотрела дальше.

Что-то сияющее упало в воду следом за Землей и осветило весь океан золотистым сиянием. Это выглядело так, словно воды стали расплавленным золотом.

И вот через какое-то мгновение над океаном вновь поднялись брызги, и огромный шар вынырнул в космическое пространство, освещенное сиянием огромного Вепря. На его золотых клыках покоилась Земля, и он быстро поднимался вверх, туда, где когда-то была орбита планеты. Установив ее на место, он обернулся к рычащему от ярости великану. Тот со страшной силой обрушил на голову Вепря огромную булаву, но тот быстро метнулся навстречу и царапнул клыком грудь рассвирепевшего Хираньякши. Кровь хлынула из раны сильным и быстрым потоком, забрызгав сияющую морду Вепря, а доспехи разбились о камни, словно падающие звезды посыпались вниз. Великан снова бросился к нему и, отбросив булаву, схватил божественного зверя за клыки. Но Вепрь опустил голову вверх, а потом с чудовищной силой ударил Хираньякшу в шею. Голова демона отделилась и вместе с телом полетела в океан, фонтанируя кровью.

Хара открыла глаза. Необычное чувство переполняло ее, терзая сердце. Словно то, что она увидела, было очень знакомым. Она рассматривала свои руки, все еще приходя в себя, яркие образы оставили несмываемые отпечатки в голове. Но было и еще кое-что удивительное. Теперь на земле перед подстилкой, на которой она сидела, лежало две книги. На одной обложке светился вышитый розоватый лотос, на другой – коричневая голова львенка.

– Что это такое? – спросила она Деда, но тот задумчиво улыбался и ничего не ответил. Его глаза были полуприкрыты, и это означало, что он находился в глубоком трансе.

3. Хара уходит

Солнце закатилось за горизонт, и прохладная тьма опустилась на долину. Маленькие ноги спустились с деревянной кровати и тихо прокрались к выходу. Девочка, ей было на вид около десяти лет, не больше, быстро обулась и, выскользнув из юрты, побежала в степную тишину ночи.

Вдалеке неясно вырисовывались небольшие горы, а среди них выделялась самая высокая, синяя, с пологим склоном – девочка маленькой черной точкой быстро бежала в ту сторону. Подойдя к подножию горы, она перешла на шаг, выглядывая горную тропку, и, найдя ее, снова побежала, тяжело дыша.

К середине ночи она была уже высоко, на небольшой площадке, с двух сторон огороженной отвесными скалами. Она подошла к краю, вниз посыпались мелкие камешки, и перевела дух: вдалеке стояло два ночных лагеря. Войска отдыхали. Она успела. Теперь остается только ждать рассвет. Вдалеке кромка горизонта начала оплавляться светом. Медленно по небу расстилалось приглушенное сияние.

До боли в глазах, так что все плыло, она вглядывалась вдаль и, наконец, увидела, как всадники седлают коней. Было прохладно, и девочка дрожала мелкой дрожью, но не только от холодного воздуха, который, согревшись внутри нее, вырывался наружу клубами пара, но и от нервного напряжения.

Где-то там, среди маленьких темных фигур, был ее отец, и она очень боялась, что все произойдет как в пугающем сне, который впервые приснился ей две недели назад. Когда солнце поднялось высоко, всадники сошлись в суровой битве. Девочка смотрела, как развевается кровавый длинный стяг, когда ее отец бесстрашно скакал навстречу противнику. Но вот стяг падает вниз, войско, защищавшее их селение, полностью разбито и повержено.

– Отец! Ооотец! – закричала Хара. Ее тонкий голосок прорезал густую горную тишину.

Неожиданно за ее спиной раздался мягкий голос деда:

– Хара, скорее пойдем домой. Нам нужно уезжать, – но она не оборачивается. Размазывая слезы по лицу, Хара уверенно сказала:

– Я не брошу отца.

– Я понимаю,